Вместо решения «еврейского вопроса» хрущевское руководство предпочло эту чрезвычайно болезненную для него проблему «замести под ковер» парадной советской действительности. Накладывая такое табу власти, помимо прочего, надеялись нейтрализовать негативное влияние мифа о еврейском всевластии на набиравший силу русский национализм. Между тем развитие культуры и религии нацменьшинств само по себе никогда не служит яблоком раздора в их взаимоотношениях с национальном большинством. Зато межнациональным трениям несомненно способствуют непрозрачность власти и тайные интриги в ее коридорах, провоцирующие в населении недоверие к ней, а также различные страхи, в том числе и юдофобию. По сути, в хрущевское время, когда верхи предпочитали «в упор» не замечать «еврейского вопроса», официальный антисемитизм переродился в асемитизм, т. е. в политику его преимущественного игнорирования.
Не лучшим образом советское руководство справлялось и с другими проблемами, существовавшими в экономике, в отношениях с интеллигенцией, других ключевых сферах жизнедеятельности общества и его социальных сегментах, деградировавших под бременем несвободы, автаркии и стагнации. В результате уже к концу 80-х гг. Советский Союз не только потерял сотни тысяч покинувших его образованных граждан, в том числе и выдающихся интеллектуалов, деятелей культуры и ученых, но и полностью израсходовал собственный ресурс жизнеспособности, канув в историческую Лету как полностью исчерпавший себя имперский проект.
…Когда проходишь на Новодевичьем правительственном кладбище мимо созданного Эрнстом Неизвестным замечательного бело-черного памятника Хрущеву и видишь на его бронзовом лице лучезарную улыбку, то хочется верить, что в его политике позитивного в отношении евреев было все же больше, чем негативного. Впрочем, такого же мнения придерживаются, как представляется, большинство из ныне живущих бывших советских евреев, считающих Хрущева отцом «оттепели», положившей конец ужасным «черным годам» сталинизма.