Жемчужина уже не понаслышке была осведомлена об участи политзаключенных, а поэтому не могла надеяться на что-либо хорошее. Однако ее ожидало настоящее потрясение. Берия обнял свою гостью и воскликнул: «Полина! Ты честная коммунистка!» Жемчужина потеряла сознание. Ее быстро привели в чувство, переодели и отвезли на дачу к супругу в качестве запоздалого подарка ко дню рождения.
Молотов таил злобу на Берию, словно тот был единственным виновником страданий его жены. Он поддержал Хрущева и Маленкова, когда те, сохраняя все меры предосторожности, обсуждали с другими членами руководства вопрос об аресте этого сталинского монстра. Но и у самого Вячеслава Молотова руки были по локоть в крови невинных жертв репрессий и политических убийств. Он до конца жизни считал чудовищные преступления Сталина против соотечественников всего-навсего «ошибкой» и свято верил, что «революций без жертв не бывает».
Уже в 1953–1955 гг. в СССР были реабилитированы десятки тысяч человек, главным образом партийных и советских работников. О возвращении им полных гражданских прав просили достаточно влиятельные люди. Молотов не торопился способствовать восстановлению справедливости. На его имя поступало множество просьб о реабилитации, но он не желал помогать. С подобной просьбой к нему обратился и бывший работник МИДа Е. А. Гнедин, который получил быстрый и решительный отказ. В своих воспоминаниях он так описывал этот момент: «…отказ в реабилитации, мотивированный с бесстыдством худших сталинских времен, был ответом на заявление, адресованное мною Молотову. В письме прокуратуры имелось на это точное указание. Адвокат, с которым советовалась моя жена, сказал, что было ошибкой обращаться к Молотову, хотя мы одновременно обратились в различные инстанции. К Молотову не следовало обращаться, потому что в 1953 г. именно он был еще способен предложить генеральному прокурору отказать мне в реабилитации. Молотов, казалось, не был исполнителем чужой воли. Разве что тень диктатора благословила Молотова и Руденко на новые беззакония».
Так или иначе, но Вячеслав Молотов, на мой взгляд, был по-настоящему предан кровавому тирану. Даже опала в последние годы жизни Сталина не изменила его подобострастной угодливости. После XX съезда КПСС в прессе велось широкое обсуждение доклада Хрущева «О культе личности и его последствиях». За примером «последствий» далеко ходить было не нужно. Молотов и другие его единомышленники всячески противились попытке «очернить» светлый образ «великого и мудрого вождя и учителя».