У охотничьего домика стоял красный пикап, принадлежащий Бобу, последний топтался у окна, пытаясь разглядеть там кого-нибудь. Сразу бросается в глаза контур тела сорокалетнего любителя пострелять: если сравнивать его с чем-то, становится очевидно, что он похож на авокадо со своим толстым брюхом и овальной головой, увенчанной вязаной шапкой. На тонкой переносице громоздятся очки, взгляд за которыми не пронзающий как у Лорна, не отсутствующий как у Юстаса, а потерянный и даже как будто немного грустный. Если в молодые годы его челюсть и была как-то очерчена, то сейчас её почти полностью скрывает дряблая кожа на шее, при этом лицо у него неизменно гладко выбритое, – это признак опрятности. Как можно догадаться по всему вышесказанному, Боб женат. Увы, но больше довериться в этом захолустье просто некому. Дурак он или нет, но его стремление к совместному досугу и дружбе было видно невооружённым глазом, что безусловно играло на руку Рэнку и компании. Однако же, от того, как сильно Боб контрастировал с мрачной и словно бы вымершей деревней, заставляло глаз Рэнка неустанно подёргиваться.
После горячих приветствий и долгих рукопожатий мужчины наконец вошли внутрь охотничьего домика. Это было сравнительно большое двухэтажное строение с каменно-бревенчатым фасадом, в таком же стиле выполнен интерьер. В сухом воздухе витали ароматы сосновой смолы и медвежьих шкур, коих в домике насчитывалось не меньше трёх. Поднявшись по лестнице, охотники завернули налево, в большой гостевой зал, он же обеденный зал или просто зал. Довольно уютное и светлое помещение как будто выстроили вокруг длинного стола из цельного дуба, чтобы гости могли сесть друг напротив друга на такие же длинные скамьи. На стенах висят головы разных животных, западную стену прорезает окно во двор. Сразу приходит на ум Вальхалла с её бесконечными пирами, но это впечатление обманчиво, и на самом деле зал редко кто посещает кроме самого Рэнка. Конечно, ещё пару лет назад охотничий домик был куда более оживлённым местом, – длинное окно зала сотрясалось от шума, во дворе бегали дети с собаками, а в разделочной лились реки крови во имя барбекю на открытом воздухе. Дети охотников побаивались заходить в эту пристройку с кафельным полом, хотя всем им суждено было однажды присоединиться к своим отцам как в охоте, так и в процессе разделки добытого мяса. Странно, но Рэнку всегда была неприятна мысль быть чьим-то сыном, продолжением чьей-то линии. Может быть, это потому, что одинокие люди стремятся к независимости несмотря ни на что?