Первая же зима оказалась довольно холодной и голодной. Но уже не продукты были вожделенной мечтой островитян, а дроздовские деньги, за которые можно было купить еду в его магазине. Рейзенцы разучились думать, как произвести пищу. Каждый полагал, что это должен делать кто-то другой. Или же пища сама возникает неизвестно откуда, прилетает с неба по велению Божьему. Они думали лишь о том, как достать денег. На всех еды хватало, только если разделить её поровну и раздать каждому понемногу. Однако никто не хотел довольствоваться малым, каждый был сам за себя, мечтал урвать для себя кусок побольше, наплевав на других. Началась настоящая война за деньги. Сильные отнимали у слабых. Мужья бросали семьи, обрекая своих детей на голодную смерть, потому что едва могли прокормить себя. Сыновья отбирали пенсию у стариков-родителей.
Тем временем Дрозд, выгнавший хозяев из самого большого княжеского дома и поселившийся в нём, ни в чём себе не отказывал. Забирая у своих подданных почти половину их заработка и тем обеспечивая роскошную жизнь для себя любимого, он вызывал справедливое возмущение всего острова. Однако всегда находил оправдание столь крупным поборам, выдумывая несуществующие траты на благоустройство Рейзена.
Кое-как ту зиму удалось пережить. Но весной произошёл случай, побудивший островитян к решительным действиям. Тринадцатилетняя крестьянская девочка Глаша Смолина забеременела от соседского паренька немногим старше неё. Живот её стал округляться, а родители были довольно набожны, отец суровый и строгий. Она до смерти боялась его гнева за то, что предалась разврату. Тогда она сбежала из дома за реку и до родов жила в лесу. Родители сбились с ног, пытаясь разыскать дочь. К осени смирились с тем, что никогда её не найдут. Но тут Глаша вернулась живой и здоровой. Лепетала какой-то бред в оправдание своего долгого отсутствия. Оказалось, она родила в лесу. Ничего не знала о том, как появляются дети, и страшно боялась. Но невесть как умудрилась родить здорового малыша без посторонней помощи. И тут же, не зная, что делать с ним, утопила его в реке.
После этого рейзенцы не могли больше терпеть. Что случилось с ними? Почему подобное стало возможным? Как они опустились до такого? Можно ли было представить такое раньше, во времена «рабской зависимости от господ»? Как получилось, что они все, словно под гипнозом, поверили в сказки этого демагога и отдали себя в его власть, отказавшись от Бога, от своей истинной сущности, от самого разумного порядка, какой возможен здесь? С этим надо было кончать. Как можно скорее и во что бы то ни стало.