Очень давно, в VII веке до н. э., в Древней Греции появляется философия – особое видение и описание мира, пришедшее на смену мифологическому образу восприятия действительности. Античная греческая и греко-римская философия имеет более чем тысячелетнюю историю. Но на протяжении всего этого срока отличительной ее чертой остается то, что изучение мира осуществлялось по двум основным направлениям: постижение объективной реальности (физис, космос) и постижение реальности метафизической (интеллигибельной, субъективной). Такой расклад сил, с незначительными колебаниями то в ту, то в другую сторону, просуществовал до начала Средневековья, когда христианская церковь объявила себя единственным монополистом на истину и произошел резкий перевес в сторону метафизики. О том, во что это вылилось, лучше не вспоминать. Равновесие было нарушено, гармония утрачена. Согласно принципу адекватного отражения, маятник не мог не качнуться в противоположную сторону, что в скором времени и случилось.
В первой половине XVII века, когда к власти рвалась набиравшая политическую и экономическую силу буржуазия, внимание философов и ученых резко переключается на изучение внешнего мира. Естественные науки переживают такой расцвет, которого история предыдущих веков еще не знала. Капиталистический способ производства стимулировал развитие науки, направленной на проникновение в тайны материального мира. Спрос, как известно, рождает предложение. С каждым новым успехом ученых-естествоиспытателей ряды философов-идеалистов редели все сильнее и сильнее. А материалистическая наука не может существовать без соответствующей идеологии, которая основного своего врага видела именно в метафизике, именно в религии, так долго и так безжалостно угнетавшей своих оппонентов.
В лагере ученых произошел «раскол». Идеология – это определенная точка зрения, идея, возведенная в ранг догмы, уверовавшая в свою непогрешимость и абсолютность, в свою незыблемость. То, что мы наблюдаем в наши дни, есть не победа Истины, не победа науки, а именно победа материалистической идеологии.
Все мы прекрасно знакомы с ньютоновской физикой, но мало кому известно, что в космологии Ньютона предполагалось существование Бога-творца, что в познавательных целях он использовал Священное Писание, пытаясь расшифровать, к примеру, пророчества Даниила. С именем Лейбница мы связываем универсальные алгоритмы вычисления истины, однако его учение о монадах, неделимых духовных единицах, каждая из которых управляет определенным фрагментом видимого мира, отвергается нами как глупое заблуждение.