депрессии. Кожа у него на голове была ярко-красная. Лишь иногда он выходил к
кормушке, избегая встреч со своим обнаженным гаремом. Видимо, вид Зиты и
Гиты с единичными перьями на теле его травмировал еще больше. Зато Зита и
Гита, стройные, как балерины, польщенные всеобщим вниманием,
грациозно вышагивали по забору, величаво осматрив
ая публику.
Много еще разных историй мог вспомнить Милан об их с Сонькой общих
приключениях. Но бывали и обычные дни, когда они ходили по селу с местными
ребятами, гуляли в лесу, удивляясь его красотам, и плавали в речке, наслаждаясь
свежим воздухом и прохладой воды. И вот теперь Милан снова подъезжал к дому
Серафимы Пантелеймоновны. В глазах его заиграли радостные огоньки с ноткой
легкой грусти. Он понимал, эти каникулы его последние беззаботные дни перед
началом новой взрослой жизни.
Глава 3.
По дому разносился запах свежеиспеченных пирожков, жареного сыра и
травяного чая. В столовой звучали радостные голоса.
– Ну, наконец-то! – завидев девочек, весело сказала мама. – Здесь вам не
дома, валяться в постели допоздна не положено.
– Это кто сказал? – вступился за них Николай. – Положено, не положено,
каникулы…
– Ты это своей маме скажи, – понизив голос, проговорила Катерина.
Она положила на стол тарелку с кружевными блинчиками, сняла салфетку с
еще дымящихся пирожков и, убедившись, что все на месте, поманила
присутствовавших рукой.
– Так, садимся, садимся, все готово. – Заметив, что свекрови в столовой нет,
закричала: – Серафима Пантелеймоновна, мы сели.
Бабка в ту же секунду выросла возле стола.
– Че орешь как недорезанная, – возмутилась она. – Или у тебя парашют не
раскрылся, иль глухая я, по-твоему?
От неожиданности Катерина подпрыгнула. Бабка с шумом отодвинула стул и
встала во главе стола, возвышаясь, как столб. Свысока она оглядела свою семью и с
вызовом спросила:
– Ну, вылезли из окопов?
Сидящие за столом молчали.
– В окопах не победишь… Так вот, завтра на этом же месте все как один
ровно в восемь. – Она набрала в легкие воздуха и командирским голосом добавила:
– Всем понятно?
– Так точно, – эхом пролетело по комнате.
– Есть, маман, – отрапортовал Николай и стащил с тарелки горячий пирожок.
У бабки лицо пошло пятнами, но говорить она ничего не стала, только
наградила сына тяжелым взглядом.
– Положи, – Катерина быстро стукнула по локтю Николая. – Не видишь, мама