Я зажмурилась и потерла лицо руками. Кожа казалась настоящей, живой. Я чувствовала себя живой, но что я вообще знала? За последние сутки я видела, как человек в доспехах прыгнул в тело женщины, прошел через две двери в чёрт знает куда и вызвал у меня оргазм, не прикасаясь – дважды. Женщина, оживающая из фотографии, уже казалась обыденностью.
Комната начала меркнуть, пол задрожал под ногами. Пара продолжала танцевать, будто ничего странного не происходило. Все вокруг начало сворачиваться, как лист бумаги. Я бросилась к двери, пока сцена не погрузилась в полную тьму. Дверь захлопнулась за мной, чуть не сбив меня с ног на лесной пол. И, словно моей жизни не хватало странностей, весь ряд дверей с одной стороны снова двинулся. Дверь, через которую я вышла, прошла мимо красной, и я оказалась лицом к лицу с другой.
Дверь позади начала открываться. Инстинкт подсказал, что это он. Я метнулась в сторону, пока он не увидел меня. Я не была готова к тому, чтобы он знал, что я здесь. Пока я не пойму, где это «здесь». Я спряталась за ближайшим деревом и наблюдала. Из-за угла двери, через которую он вышел, виднелась лишь часть его фигуры. Но я разглядела достаточно, чтобы понять: он чем-то озадачен. Может, он знал, что я сделала, и что я всё ещё здесь?
Я затаила дыхание, прижавшись к дереву, пока он медленно поворачивался. Если я не успокоюсь, моё громыхающее сердце выдаст меня. Я глубоко вдохнула, пытаясь расслабиться. Не так-то просто, когда самопровозглашенный дьявол стоит в нескольких метрах от меня и, вероятно, раздавит меня, если узнает, что я здесь.
Наконец он повернулся и прошел через дверь, с которой я только что столкнулась. Ворон последовал за ним. Я выдохнула, медленно приседая на лесной пол. Тьма обволакивала, посылая дрожь по спине. Бледно-голубой свет залил пространство, хотя луна или что-то, его излучающее, не было видно. Под пальцами хрустели сине-серые листья. Мёртвые листья, хотя и живые на деревьях были того же цвета. Моя загорелая кожа выглядела выцветшей в этом жутком свете. Тишина вокруг была осязаемой. Ветер не шевелил деревья, звери не шуршали в подлеске. Единственным звуком было моё собственное дыхание. Это место было пугающим, неестественным. Красная дверь была в трех метрах от меня. Так легко встать и уйти обратно, вернуться к своей убогой жизни, к тоске по подлому бывшему и невозможности позволить себе нормальную еду. Так просто, но я не могла. Пусть это место было живым адом – или настоящим адом, я уже не была уверена, – но в нем были ответы. Ответы, которые весь мир искал уже год. Ответы, почему моя здоровая, полная жизни мама спит уже год без всякой причины.