Ворон повернулся спиной и встряхнул перья, будто разговор со мной был ниже его достоинства. Хотя он, конечно, не мог говорить… наверное.
Я вытянула шею, чтобы разглядеть двери. С этого угла я видела только заднюю сторону одного ряда и части другого через просветы. К моему облегчению, красная дверь была на месте, там же, где и раньше. Из всех дверей она единственная не двигалась. Она олицетворяла свободу, мой путь домой. Все вокруг было сюрреалистичным. Сюрреалистичным и безмолвным, как и прежде. Единственным звуком было моё дыхание, казавшееся громче из-за тишины. Каждый мой шорох сопровождался хрустом мертвых листьев подо мной.
На этот раз я была одета, и, хотя холодно не было, черные джинсы и ботинки защищали от острых веток на земле. Руки были крепко привязаны к бокам, но ноги свободны. Я крутила ступнями, чтобы кровь не застаивалась.
Я не знала, как долго была без сознания. Голубой сумеречный свет выглядел так же, как когда этот тип притащил меня сюда, но я подозревала, что здесь всегда так. Где бы я ни была – если это не подвал какого-нибудь психопата, – здесь царила вечная ночь. Или тот час, когда небо еще не совсем чёрное. Единственным цветом был пурпур моих оков, отбрасывавший фиолетовое сияние на руки. Передо мной лежали остывшие угли давно погасшего костра и кучка мелких костей. Жутко, но, к счастью, не человеческих.
Где бы я ни была, ясно одно: нужно бежать. Что бы этот мерзавец – да, я повысила его с «психопата» до «мерзавца» – ни задумал, ничего хорошего меня не ждало. Он намекал, что убьет меня, но этого пока не произошло. Что-то подсказывало, что только потому, что у него другие планы. Планы, которые, вероятно, хуже быстрой и безболезненной смерти. Ждать пришлось недолго: одна из серых дверей открылась, и он вышел.
Я затаила дыхание, когда двери, как прежде, сдвинулись на одно место. Просвет между ними позволил хорошо его разглядеть. Он был мучительно красив, величествен, несмотря на грубость. Его бледная кожа, почти голубая под странным сумеречным небом, контрастировала с тёмной аурой, окружавшей его – прекрасной и чужеродной. Я закрыла глаза, ругая себя за то, что нахожу в нем что-то, кроме опасности, но это только ухудшило дело. Этот тип собирался меня убить. Его божественные мускулы и волосы, в которые так и хотелось запустить пальцы, не должны были иметь значения. Затем двери снова сдвинулись, и его лицо исчезло. Легкое разочарование кольнуло меня, пока я не напомнила себе, что это к лучшему. Хлопнула дверь, и я снова осталась одна. Он ни разу не взглянул в мою сторону.