RMS OLYMPIC
Лайнер принял сообщение и опечаленно выдохнул. Как бы жаль ему не было, придется пожертвовать своим вниманием ради дальнейшего пути. Он еще немного понаблюдал за огоньками, а затем перевел взгляд в нужное положение.
Стало грустно, тошно.
Для отвлечения самого себя от искаженного чувства, пароход спросил у брата:
«Позволь… как скоро ты покинешь малые воды и выйдешь в открытый океан?»
«Произойдет это сразу после остановки в Куинстауне. Конечно, я зря лгу. Не сразу. В начале необходимо отойти от Ирландского острова на большое расстояние…»
RMS OLYMPIC
«В таком случае, – начал лайнер, припоминая Карпатию, – ответь, что ты думаешь о такой безмерно великолепной локации, как океан? Каково было первое впечатление, завидь ты его необъятные просторы?»
Кажется, Олимпик призадумался. Он молчал какое-то время, а затем ответил:
«Океан для меня – всего-навсего широкие да глубокие воды, порой минное поле, полное опасностей. Это длинная и долгая дорога к цели; порой дорога испытаний, преподносящая нам крупные препятствия на голубом подносе. Вода… кругом лишь вода, пустошь, нет ни песчинки суши. А песчинка эта ох как манит меня! Манит так, что, тоскуя по ней, я бегу через всю океаническую трассу только ради этой прекрасной встречи. И каждый раз, как бегу, мечтаю соприкоснуться с жизнью, горящей на материке, как яркий костерок.»
Титаник немало удивился своеобразному написанию чу́дной картины. Ведь взаправду, каждый видит одно и то же по своему, каждый чувствует иное, испытывая ласку синих вод. Разным судам нравится что-то свое в едином явлении, и это абсолютно нормально.
Карпатия описала океан как что-то превосходное, что-то изумительное и яркое. Для нее это широкие просторы и полная свобода, а вот для Олимпика… Как он напечатал, океан – глубокая пустота без единой формы жизни. Хотя это слишком громко сказано – жизнь здесь имеется, пусть и не самая мозговитая. Как бы то ни было, человек не мог существовать в данной среде сам по себе. Оттого было здесь и одиноко, и пусто.
Лайнер отчетливо заметил схожесть слов с пугающей реальностью, и посчитал мнение брата достойным уважения.
«Для меня очень необычно слышать подобное. Я считаю, что у каждого свое восприятие действительности, которое обязательно нужно выслушать и принять, каким бы оно не было. Любой вправе судить о том или ином, при том иметь совершенно разные точки зрения. Потому я соглашусь с твоим взглядом и спрошу о другом. Ты говорил про некую песчинку и людях, обитающих на ней. Скажи, что именно тебя привлекает в суше? Почему ты так привязан к ней?»