Золото был влюблён в Ртуть. Конан пересказал диалог Золота с Платиной, состоявшийся за секунды до фатальной стычки. Золото сказал:
–…С Теей у меня больше чувство вины сработало, нежели любовь.
Платина решил уточнить:
– Ты был в Руднике в момент её кражи.
– Я собственными глазами видел воров. И не остановил их, – златовласый был на взводе.
– Что ты говоришь… – платиновый был явно удивлён, и это при его-то сдержанности.
– Это уже неважно. Ты влюблён в Тею, это очевидно по тому, как ты пытаешься скрыть свою страсть и как хреново у тебя, опытного шпиона, это выходит в условиях присутствия рядом чутких ушей и глаз. Теа также влюблена в тебя, что, конечно, прискорбно, с учётом того, что ты – подонок, равный мне. Может быть, тот факт, что мы с тобой одного разлива, и повлиял на то, что мы выбираем одних и тех же женщин, какими бы они разными ни были? Согласись, Дементра Катохирис и Теа Диес – два разных сорта соблазна.
– Это первый и последний раз, когда я позволяю тебе говорить о Тее, как о соблазне.
– Но не о Дементре. Я оставляю тебе Тею. Потому что она сама хочет остаться с тобой. В отличие от Дементры.
– На что ты намекаешь?
– Я оставляю тебе Тею, – повторился Золото, – но взамен заберу Дементру.
– Она тебе что же, вещь?
– Ты обращался с ней именно как с вещью.
– Забирай. Если сможешь отыскать её останки.
– Можешь рассказывать эту сказку другим, но не мне. Я не верю в то, что ты убил Ртуть.
– Почему же?
– Потому что ты любил её не меньше, а может даже больше, чем я. Но ты садист, потому ты вёл себя с ней именно садистски… Скажи, где ты оставил Дементру, и я найду её.
– Вот именно. Я садист. Поэтому можешь даже не сомневаться в том, что я действительно убил её.
– Ты так говоришь, чтобы она не досталась мне. Законченный эгоист. И Тею взяв, Дементру не отдаёшь…
– Вот именно. Я эгоист. Поэтому можешь даже не сомневаться в том, что я действительно убил её.
Платина повторился. И в этот момент, очевидно, Золото наконец понял и поверил…
– Ты… Убил… Самую невероятную девушку из всех… Что знал этот мир? – в голосе Золота послышалось отчётливое помутнение.
– Я даровал ей гарантированное спокойствие. Она больше не страдает. И никогда не будет страдать. Ни из-за меня, ни из-за подобных тебе, ни из-за кого бы то ни было. Её больше никто и никогда не обидит. Я позаботился об этом.