Никола Бобчев, Учение о чувстве от Канта до нашего времени, Лейпциг, 1888.
Р. Филипсон, Вклад в эстетику от Канта до нашего времени, Магдебург, 1890.
Л. Рабус, Происхождение и развитие тетрадических методов конструирования в новейшей немецкой философии, Журнал философии, 98, 1891, с. 207—220.
М. Агилера, Идея права в Германии от Канта до наших дней, Париж, 1893.
М. Айслер, Дальнейшее развитие кантовского учения об априорности, Лейпциг, 1894.
Разъяснение и обоснование приведенных выше замечаний о ходе развития философии в этот период может быть дано только в ходе самого изложения; до рассмотрения систем такие пояснения лишились бы наглядности и легко могли бы породить предубеждения. Здесь лишь укажем, что глубочайшая суть всего процесса развития философии Нового времени заключается не только во внутренней диалектике спекулятивных принципов, но и – нередко – в борьбе и стремлении к примирению между унаследованными, глубоко укорененными в духе и сердце религиозными убеждениями, с одной стороны, и знаниями, добытыми исследованиями Нового времени в области естественных и гуманитарных наук – с другой.
Многообразие опыта, так же как и априорные формы, производится нами через творческую способность. Не факт, а акт этого производства является основой всего сознания. «Я» полагает само себя и «не-Я» и познает себя как единое с «не-Я»; процесс тезиса, антитезиса и синтеза есть форма всякого познания. Это творческое «Я» – не индивид, а абсолютное «Я». Однако Фихте стремится вывести индивида из абсолютного «Я», ибо нравственная задача требует различия между индивидами. Природа «Я» прежде всего направлена на действие, но для действия необходимо противодействующее «не-Я», поэтому оно полагается, а его представление оказывается уже вторичным. Мир есть овеществленный материал долга. Первоначальные границы индивида Фихте объявляет по своему происхождению непостижимыми. Бог – это нравственный миропорядок. Таким образом, Фихте развивает в своей «Наукоучении» последовательный идеализм. Еще строже, чем Кант, он отделяет сферу права от сферы морали. В своих поздних размышлениях он исходит из Абсолюта, и его философия все более приобретает религиозный характер, хотя и не отрекается от первоначальной основы. «Речи к немецкой нации» черпают свою вдохновляющую силу из энергии нравственного сознания.