Роман замер с чашкой в руке. Он не думал, что датчики засекут Юлю и её подругу.
– Шпионов? – переспросил он, стараясь звучать равнодушно. – Да они просто на шашлык пришли.
Сергей прищурился, будто сканируя сына рентгеновским взглядом.
– На шашлык, значит? Слушай сюда, Ромка. Эти Петровы – не просто быдло с рогатками. Они упёртые, как старые трактора. Игорь Петров уже третий раз бумаги рвёт, что я ему присылаю. Не хочет продавать свою халупу. Говорит, там жена его похоронена, и он не уедет. А я ему в два раза больше рыночной цены предлагал.
– Может, ему дом жалко? – сказал Роман, пожав плечами. – Там же память, всё такое…
Сергей фыркнул, будто сын сказал что-то неприличное.
– Память? Это не память, а рухлядь. Трущобы ихние – рассадник крыс и тараканов. Я им будущее строю, а они цепляются за прошлое. Но инвесторы давят – стройку надо начать через месяц, иначе контракт отменят. Приходится предлагать больше. Через год там будет торговый центр, коворкинг, зарядки для Tesla. А они что? Водку пьют да митинги устраивают.
Отец любил вставлять новомодные слова. Нет бы просто вместо «коворкинг» сказать: комнаты для фрилансеров и стартаперов. Рому это всегда раздражало.
Роман промолчал. Он знал этот тон – отец не спорил, он декларировал. Сергей Сергеев верил в прогресс так же, как другие верят в Бога или партию. Для него Старые Лужки были не просто старым районом – это был символ отсталости, который нужно стереть с лица земли ради светлого завтра.
– Ладно, поехали, – сказал отец, вставая. – Посмотришь, как дела делаются. Может, хоть чему-то научишься, вместо того чтобы по вечеринкам шляться.