Пустыня не плакала над разрушенным оазисом – она лишь молча поглощала следы трагедии, медленно засыпая пеплом остатки былой жизни. Но Карим чувствовал боль этой земли, боль, эхом отзывающуюся в его собственной душе. Это было не просто нападение – это было варварство, осквернение святыни.
Он провел часы, исследуя место. Следы говорили о внезапном нападении. О сопротивлении. Но и о подавляющей силе противника. Среди следов сапог он узнавал отпечатки существ, похожих на тех, что описал Джафар – тяжелые, неправильной формы, будто их несли не ноги, а какая-то иная сила. И снова – следы магического воздействия, раскаленный песок, странные, жуткие узоры на камнях, оставленные, видимо, колдунами врага.
Когда он уже собирался уходить, его острый взгляд следопыта заметил что-то необычное. В расщелине скалы, скрытой упавшей пальмой, было укрытие. Тесное, пыльное, но достаточно большое, чтобы спрятать несколько человек. И внутри… внутри кто-то был. Слабый стон достиг его слуха.
Осторожно приблизившись, Карим обнаружил двух выживших. Старик и молодая женщина, оба изможденные, обезвоженные, но живые. Они были остатками той общины, что жила в оазисе. Они спрятались, когда началось нападение, и провели последние дни в страхе и голоде, не решаясь выйти.
Карим дал им воду из своих скудных запасов – драгоценные глотки, которые могли стоить ему жизни в дальнейшем пути. Он разжег крошечный костер, чтобы приготовить им немного еды. Медленно, прерываясь на кашель и дрожь, спасенные начали рассказывать.
Их рассказы подтвердили худшие опасения Карима. Это была целая армия, возглавляемая человеком, которого они называли «Визирь». Он был высок, закутан в черное, его лица почти не было видно, но его присутствие ощущалось как холод могилы. Он обладал страшной силой – мог заставить песок двигаться, как живое существо, мог создавать иллюзии, от которых рассудок покидал людей.
«Он не хотел нашего золота!» – дрожащим голосом говорила женщина по имени Амина. «Он спрашивал! Спрашивал о старых камнях, о знаках в земле, о местах, где „шепчет время“! Он говорил, что мы „хранители“, хотя мы ничего такого не знаем!»
Старик добавил: «Он говорил о „великом плане“. О том, что мир должен быть очищен от слабости и хаоса. Что Время должно служить лишь одному господину. Он искал какие-то… „ключи“. Говорил, что они спрятаны здесь, в песках, в „осколках забытых эпох“».