– Ну уж это вряд ли. Но мне хочется знать, что думают обо мне. Вы ведь со всем приходом общаетесь.
Мэл глубоко вздохнула, словно решаясь на что-то.
– Табита, вместо того чтобы беспокоиться о мнении других, не лучше ли задать вопрос: а что вы сами-то о себе думаете?
– Не думаю, что это дельный совет.
– Я здесь, чтобы направить вас по верному пути и утешить, как могу.
Мэл наклонилась вперед с выражением такого искреннего сочувствия, что Табита едва удержалась от того, чтобы послать ее далеко и надолго. Но промолчала – Мэл могла ей еще пригодиться.
– Спасибо, – наконец, вымолвила она. – Это много для меня значит.
За окном хлестал мокрый снег. Природа словно бы и не собиралась успокаиваться.
Табита попыталась подсчитать проведенные здесь дни. Поскольку календарь показывал тридцать первое января, выходило, что Табита просидела уже три недели и один день. Завтра будет уже февраль, а это означало, что через неделю она предстанет перед судом. Одна неделя.
Микаэла расчесывала свои длинные волосы, стоя перед зеркалом. Табита избегала заглядывать туда, хотя иногда мельком видела свое бледное лицо, новые морщинки под глазами, кровоточащие губы и нестриженые волосы. Она надела чистую футболку, хотя чистой ее можно было назвать лишь с большой натяжкой. Кардиган протерся на локте, но все же это было лучше, чем старая толстовка.
– Сегодня придет адвокат, – сказала Табита Микаэле. – Надеюсь, с хорошими новостями.
– Следует ли напомнить вам, что вы сказали мне во время нашей предыдущей встречи? – начала Мора Пьоцци.
– Вы так говорите, будто я уже в суде, – отозвалась Табита.
Она заставила себя улыбнуться, отчего ее разбитые губы пронзила боль.
Мора Пьоцци не улыбнулась в ответ.
– Вы сказали мне в прошлый раз, что не можете припомнить ничего нового, что могло бы иметь отношение к делу.
– Это так, – осторожно сказала Табита.
– В самом деле ничего, Табита?
– Думаю, что да.
– Вчера в следственные органы пришло письмо, в котором говорится, что в школьные годы у вас была непристойная связь со Стюартом Ризом.
Табита почувствовала, словно кто-то с размаху ударил ее в живот. Она охнула и зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос.
– Так что?
– Что вы имеете в виду под письмом?
– Письмо.
– Кто же написал его? – возмущенно спросила Табита.
Ее лицо пылало, тело обдало жаром.