– Еще есть совет?
– Да. Лгать можно. Даже друзьям, даже сокамерникам. И мне. Но адвокату нужно говорить только правду. Адвокат… – она немного помялась, – адвокат – это как священник. И тому и другому надо рассказывать все, и хорошее, и плохое. Ну, конечно, если ты невиновна. Иначе опять солжешь.
– Да она все равно мне не верит.
– А ей и не надо верить тебе. У нее задача вытащить тебя отсюда.
Ингрид сузила глаза и так пристально посмотрела на Табиту, что та нервно рассмеялась.
– Что?
– Ведь есть что-то еще, а?
– Что?
Табите вдруг показалось, что стало еще холоднее. Она сунула руки в карманы своей ветровки.
– Знаешь, когда думаешь о своем деле в три часа ночи…
– Вот еще правило: не надо думать о таких вещах в три часа ночи.
– Не знаю, какого обо мне мнения Мора. Меня обвиняют в убийстве Стюарта Риза. Я сказала, что у меня не было причин расправляться с ним, мотива не было. Но я-то понимаю, что на самом деле мотив есть. Он занимался со мной сексом, когда мне было пятнадцать лет. А это называется совращением несовершеннолетней. Но я не уверена, что смогла бы его…
– Я бы смогла.
– Ну, как бы то ни было, мне не на пользу, что я скрыла этот факт.
– Надеюсь, адвокат отнеслась к тебе с сочувствием.
– Вот не сказала бы, что она очень уж сочувствовала. Разозлилась – это да. Но я не об этом…
Табита остановилась. Ей было трудно говорить, но все же следовало разъяснить все до конца.
– Мне пришлось пережить не самые лучшие времена. Я была ошарашена, подавлена… Сидела на таблетках, чтобы справиться с депрессией. Иногда становилось ничего, а иногда – только хуже.
Табита говорила, словно сама с собой, но тут в упор посмотрела на Ингрид:
– Тебе на самом деле интересно?
Ингрид кивнула.
– Наверное, это спасло меня, хотя мозги до конца не вправило. Осталось очень много пробелов в памяти – вот хоть убей, не помню некоторые вещи. Как будто стирательной резинкой кто-то прошелся. Так вот, прошлой ночью я и подумала: а что, если это все же моих рук дело?
– И что, действительно?
– Сейчас не об этом речь. Вот как мне все представилось: я страдаю от депрессии, бросаю колледж и отправляюсь, куда глаза глядят. И все это время, сама того не осознавая, думаю о том, что же произошло между мной и Стюартом. Вначале мне кажется, что беспорядочные половые связи – это элемент взросления, через это проходят все молодые люди. Но постепенно я начинаю осознавать, что Стюарт просто пользовался мною, и обвиняю его во всех моих последующих бедах.