Гусь, запеченный с черносливом и грушами, уже ополовиненный, лежал на блюде. Я взяла тарелку и приглядела себе кусочек. Все дамы за столом признались, что вообще-то побаиваются гусей и сами готовить их не умеют, но этот!.. Этот оказался шедевром, и все спросили у именинницы, да, да, у Танечки, сестры моего мужа, все спросили: а как же так ей удалось? Танечка, хотя и с неохотой, начала выдавать свои тайны приготовления гусятины.
Я положила себе кусок этой птицы и пару печеных груш. Мне было все равно, как приготовлен гусь, я не собиралась повторять чужие подвиги и теорию гуся не слушала. Я налила вина и приступила к практике. Гусь удался, мясо таяло, кислила грушка, вино добавляло терпкости… Мне было не то что вкусно, мне было «О-о-о! Как вкусно!» И тут за стол явилась эта прелесть в розовой кофточке.
До сих пор она крутилась у рояля. Хозяин дома, Руслан, муж Танечки- именинницы, подбирал романс. Он любит русские романсы, русские поля, русских борзых, русских женщин, русскую охоту, как многие татары. И вот он подбирал свое любимое «Я уеду, уеду, уеду», и Розовая кофточка подпевала ему чистенько, высоко: «Не держи, ради бога, меня». Русланчик наш перебирал, перебирал по черным и по белым двумя пальцами и даже четырьмя, а Розовая кофточка качала рядом бедрами своим стройными, точеными своими бедрами качала эта подозрительная женщина, и восхищалась: «Ах, какая чудесная музыка!» Кстати, хронические истерички склонны к восклицаниям.
Я облизнулась. «Прелестный вечерок, – думаю, – окно блестит, луна сияет, гусь ароматит, еще и рояль…» И вдруг свернули музыку, хозяин дома выдумал стрелять из арбалета, татары любят из арбалета, а Розовая кофточка пришла за стол и сразу ко мне прицепилась.
– Сонечка! – сказала она, – а ты чего так поправилась? А? Прям заметно поправилась…
Вы видите? Только села и сразу начала задавать вопросы. Красавица работала в администрации, помощницей мэра, они там все привыкли спрашивать и ни за что не отвечать.
– А ну ка говори, что у тебя случилось? Стресс? А ну ка признавайся…
Танечка-именинница, конечно, после такого вступления вздрогнула и на меня тревожно посмотрела. Да, каюсь, каюсь, я люблю поколотить посуду, но это был не тот случай. Она мне говорит «поправилась», а я и бровью не повела, гусь был у меня на первом плане.