Рискнув своим положением и даже жизнью, Синь использовал свои связи и доступ к архивам, чтобы найти больше информации о тех «горных отшельниках» и древних практиках, которые упоминались в ранних донесениях. Он обнаружил разрозненные записи, намекающие на существование уединенных общин или одиноких мастеров, живущих вдали от мира людей, часто в высокогорных районах или глубоких лесах, хранящих знания, уходящие корнями в незапамятные времена. Один из свитков, чудом уцелевший после конфискации, содержал туманные указания на регион в горах, граничащих с Царством Чу – место, известное своей дикой природой и, как говорили, изобилующее потоками Ци.
Придумав предлог для официальной инспекции в отдаленном гарнизоне, Синь отправился в путь. Путешествие было долгим и опасным. Дороги были разбиты войной, бандиты и дезертиры скрывались повсюду. Но самая большая опасность исходила от самой земли. Проходя через регионы, где недавно шли бои, он чувствовал странное, давящее напряжение в воздухе. В некоторых местах деревья были неестественно скручены, вода в ручьях казалась мутной и безжизненной, а компас вел себя непредсказуемо. Это были шрамы, оставленные не только оружием, но и, как теперь понимал Синь, искажением потоков Ци, нарушенных хаосом и, возможно, магическими вмешательствами.
Следуя туманным указаниям свитка, Синь покинул проторенные пути и углубился в горы. Дни превратились в недели. Запасы подходили к концу, усталость давала о себе знать. Он начал сомневаться в своем решении – может, это все было лишь погоней за призраком? Но затем, после подъема на особенно крутой и уединенный перевал, он увидел. Не строение, не явный признак присутствия человека, а едва уловимое изменение в самом воздухе, в шепоте ветра сквозь сосны, в цвете мха на камнях. Казалось, сама природа здесь была более живой, более насыщенной.
Вскоре он нашел скрытую тропу, ведущую в сторону от основного хребта, идя по которой, он почувствовал, как напряжение последних недель начинает спадать, сменяясь ощущением спокойствия и гармонии. Тропа привела его к небольшой поляне, в центре которой стояла хижина, кажущаяся такой же древней, как и окружающие ее деревья. Рядом с хижиной, сидя на камне, находилась пожилая женщина. Ее волосы были белы, как снежные вершины, а лицо изрезано морщинами, словно горный склон, но глаза ее были ясными и глубокими, полными знания и покоя. Это была она – хранительница этих мест, возможно, та самая, о которой он читал в отчете. Не Мэй Лин, Дух Сливы из легенд, но, возможно, человек, достигший гармонии, близкой к ней.