Перепуганная миссис Харрел прекратила свое занятие, замолчали и остальные.
– Милейший мистер Ролинз, потерпите еще чуть-чуть, – послышался примирительный голос мистера Харрела. – Завтра или послезавтра я получу большую сумму денег, и вам обязательно заплатят.
– Сэр, – воскликнул его собеседник, – я слишком часто это слышал. Вы давно должны были расплатиться, я не могу больше ждать.
– Вам непременно заплатят, – еще мягче проговорил мистер Харрел. – Вы не пожалеете, что работали на меня: впредь я буду обращаться только к вам. А скоро и случай представится: я затеваю в Вайолет-Бэнк большие переделки.
– Сэр, зачем мне на вас трудиться, если я не вижу денег? Что ж, придется обратиться к адвокату, ничего не попишешь.
Мистер Харрел вернулся в гостиную и с притворным равнодушием заявил:
– Этот каменщик – самый гнусный мошенник, какого я когда-либо видел. Братец Арнот, не могли бы вы поговорить с этим типом, сам я уже не в силах его выносить.
– Вы желаете, чтобы я выдал ему вексель для своего банкира?
– Был бы весьма признателен, – ответил мистер Харрел, – долговую расписку я вам потом напишу.
Джентльмены вышли в другую комнату, а миссис Харрел, похвалив своего доброго милого братца, вернулась к обсуждению фонариков.
Сесилия, пораженная таким равнодушием, нарочито замолчала. Миссис Харрел пришлось спросить, в чем дело, и тогда девушка сказала:
– Прости, мой друг, что говорю об этом, но я, призна́юсь, удивлена, что ты опять взялась за свои приготовления. Любые новые расходы теперь, пока мистер Харрел не получил деньги, о которых упоминал…
– Ах, дорогуша, да ведь расходы-то пустяковые. Уверяю тебя, они никак не отразятся на состоянии дел мистера Харрела.
Тогда девушка, не желая быть навязчивой, принялась восхищаться добротой мистера Арнота.
Сесилия не приготовила маскарадный костюм, так как миссис Харрел объяснила, что дамы у себя дома могут не надевать масок и сама она будет принимать гостей в простом вечернем наряде. Мистер Харрел и мистер Арнот также были без костюмов.
Около восьми начали прибывать гости, а к девяти часам масок было уже так много, что теперь Сесилия желала быть в их числе: здесь почти не было дам в обыкновенном платье, и она выделялась в толпе куда больше, чем если бы надела самый экстравагантный костюм. Впрочем, новизна действа и всеобщее веселье вскоре помогли ей побороть смущение.