– Позвольте! Я приняла вас за защитника! Как вышло, что вы превратились в моего обвинителя?
– Я увидал опасные последствия своего рыцарского поступка. Боюсь, бедный Дьявол, от которого я вас спас, будет сполна отмщен, когда обнаружит, что, оказавшись на свободе, вы первым делом порабощаете своего избавителя.
Здесь их беседу прервал чей-то спор. Сначала до них донеслось восторженное: «Мой ангел! Прекраснейшее из существ! Богиня моего сердца!», затем – бурные, но неразборчивые возражения противной стороны.
Домино, любопытствуя, подошел к спорящим, а затем вернулся к Сесилии.
– Кому бы, вы думали, принадлежали эти кроткие речи? Шейлоку! А в руке его был нож, и он, конечно, собирался вонзить его как можно ближе к сердцу [12]. Буянил же не кто иной, как развеселый Ментор [13]! Верно, следующий переполох учинят галдящие ученики придурковатого Пифагора, заглушающие своего учителя.
– Признаться, именно всеобщее несоответствие костюмов свойствам персонажей и забавляло меня весь вечер, – заметила Сесилия.
– В таком случае у вас не было недостатка в развлечениях, ведь среди присутствующих, кажется, лишь трое знают, что маскарадный костюм надежно хранит их тайну.
– И кто же эти трое?
– Дон Кихот, Школьный учитель и ваш друг Дьявол.
– Не называйте его моим другом.
– Тогда я назову его своим другом – будь он хоть стократ чернее, я обязан ему тем, что сейчас говорю с вами. И, надо отдать ему должное, он талантливо исполнил свою роль.
К Сесилии подошел Школьный учитель, о котором упоминал Белое домино. Он был одет в простой длинный халат из зеленой материи, домашние красные туфли и шерстяной ночной колпак того же цвета, в руке держал розгу – символ своей профессии. Девушка, без труда узнавшая в мнимом Учителе мистера Госпорта, охотно принялась болтать с ним, но в этот миг над ними раздался притворный чахоточный кашель, которому старательно подражал одетый Старухой молодой человек.
– Как это верно и как противоречиво – все мы желаем долго жить и притом страшимся старости! – заметил Белое домино. – Казалось бы, эта маска ни над кем не потешается и никого не передразнивает, она лишь высмеивает старческие немощи вообще! И это не только отвратительно, но и бестактно.
Сесилия, тронутая человечностью своего нового знакомого и обрадованная появлением мистера Госпорта, начала наконец получать от маскарада удовольствие, но тут опять увидела нечистого, который тихо крался к ней.