«Камберлендом» командовал капитан Обри Смит, но принц Альберт находился под специальной опекой капитан-лейтенанта Спенсер-Купера и, кроме того, корабельного врача и его старого приятеля по Осборну, лейтенанта Льюиса Крейга. Они вышли их Девонпорта 18 января в полдень[25], и вскоре стало очевидно, что принц, как лорд Нельсон, страдал от морской болезни, не покидавшей его на протяжении всей флотской карьеры. Но в данном случае он оказался не одинок, поскольку, когда выход из Ла-Манша сменился непрекращающейся качкой Бискайского залива, большинство кадетов и даже кое-кто из офицеров слегли с морской болезнью. Однако к 24-му числу, когда они прибыли на Канары, все пришли в норму и были встречены с традиционным испанским гостеприимством.
На Тенерифе корабельное начальство впервые позволило себе сделать ряд отступлений от строгих указаний короля, согласно которым и в Осборне, и в Дартмуте к принцу Альберту следовало относиться, как к любому другому кадету. В городе устроили праздник в честь сына английского короля, и капитан Смит решил, что необходимы определенные ответные жесты. Он организовал проезд по улицам, что нисколько не обрадовало принца. «Сегодня во второй половине дня я проехал по городу с капитаном Смитом и майором Голдингом [британским консулом], поскольку людям хо телось меня увидеть, – писал он матери. – На всем пути они бежали за каретой и страшно шумели. Улицы были украшены очень красиво».
Энтузиазм подданных британского короля на островах Вест-Индии был еще больше. На Тринидаде, Барбадосе и Ямайке, а также на Бермудах восторг демонстрантов не знал предела – к большому смущению принца Альберта. Он питал большую нелюбовь даже к полупубличным появлениям, а заикание делало его еще более робким и неуверенным. Апогей пришелся на Ямайку, где ему предложили открыть новое отделение Кингстонского яхт-клуба, главное здание которого в 1901 году открывал его отец. Принц Альберт очень тщательно подготовил свою речь и усердно репетировал ее, пока не почувствовал, что произносит все слова безупречно. Но когда он вышел, чтобы говорить, то обнаружил, что со всех сторон окружен ямайскими дамами, единственная цель жизни которых, похоже, состояла в том, чтобы прикоснуться хотя бы к брюкам Белого Принца. В избытке верноподданнического обожания они толкали его коленями и бедрами, и было слышно, как одна шепнула другой: «Скажи, ты дотронулась до принца?» На что ее подруга в экстазе ответила: «Да, три раза». Такая ордалия могла бы вывести из равновесия даже более уверенного оратора, и неудивительно, что принц Альберт стал страшно заикаться, хотя он мужественно договорил до конца.