В течение последних 2 тысяч лет были испробованы четыре весьма различные системы ограничения войн, и в каждом случае с заметным успехом. Первым был Pax Romana, установивший общую культуру во всем латинском мире. Его принципом была интеграция, основанная на общей армии, общем языке, общем гражданстве, общих законах, общей валюте, общих мерах веса и систем измерений и т. д., и последним, но немаловажным элементом была великолепная сеть дорог. Хотя гражданские войны были часты, они почти всегда ограничивались конфликтами между фактическими и будущими «цезарями», в которых народ империи принимал малое участие или вообще никакого. Во-вторых, существовала средневековая, или христианская, система, сформировавшаяся в муках в раннем Средневековье. Ее принципом было ограничение войн, основанное на религиозных санкциях и феодальных привилегиях. Хотя частные войны были нередки, крупные войны были исключением, а не правилом. В-третьих, существовала королевская система, или система XVIII в., которая возникла из ужасов Тридцатилетней войны 1618–1648 гг. (Так, Германия, на территории которой велись основные боевые действия, потеряла две трети (по другим данным, три четверти) населения. Население Чехии тогда же уменьшилось в несколько раз. – Ред.) Ее принципом было поведение, основанное на правилах, обычаях и законах ведения войны. Хотя крупных войн было в избытке, опустошение и необоснованное кровопролитие были в целом под контролем. В-четвертых, и в итоге, появился Pax Britannica. Его ведущим принципом был баланс сил, основанный на превосходстве (превосходство Англии было только на море, но в конце XVII и конце XVIII в. (1780–1782), и оно едва не рухнуло. Правильно было бы говорить о превосходстве островного положения. – Ред.), и в дни своего расцвета – в XIX в. – он локализовал войны, а поэтому не позволил им приобрести континентальные или всемирные масштабы.
С момента создания Pax Britannica не было ограничительной системы, и это не совпадение, что из-за этого мир стал свидетелем двух самых опустошительных войн в своей истории.
Казалось бы, что следующую ограничительную меру следует искать в создании некоторой международной или наднациональной полицейской власти. Если так, то я считаю, что ее постигнет неудача, поскольку неизбежным результатом станет то, что вначале полицейские поссорятся, а потом станут драться между собой. Стоит ли говорить, что расстрельные команды проблему не решат, так как менталитет расстрельных команд лежит в основе всех неприятностей.