Российско-японское противостояние на море. Дуэль флотов и разведок. 1875-1922 - страница 18

Шрифт
Интервал


– результативность работы флотской разведки была высоко оценена составителями совершенно секретной «Истории японо-китайской войны на море»: «С момента возникновения корейского инцидента в июне и до начала боевых действий между Японией и Китаем на острове Тэсима в июле [1894 г.] сотрудники МГШ и военно-морские атташе вели разведку по вскрытию замыслов Кореи, Китая, России, присылая большой объём информации. При этом поступавшие от них агентурные сведения являлись ключевым элементом для разрабатываемых Императорской верховной ставкой оперативных планов»>60.

К началу войны Морской Генштаб имел резидентуру в Шанхае в составе разведчика-нелегала капитана 3-го ранга Курои Тэйдзиро и журналиста Мунаката Котаро и резидентуру в Тяньцзине, где с позиций японского консульства работали капитан-лейтенант Такигава Томокадзу и военно-морской атташе капитан 3-го ранга Иноуэ Тосио, причём последний в июне 1894 г. перебрался в Чифу, откуда выводил агентуру в Вэйхайвэй и Люйшунь (Порт-Артур). Кроме того, в помощь военно-морскому атташе в Корее капитану 3-го ранга Нииро Токисукэ в июне 1894 г. в Инчхон был направлен старший офицер 2-го бюро капитан 3-го ранга Ясухара Киндзи. Выстроенная таким образом сеть совместно с органами военной разведки, дипломатическими миссиями и боевыми кораблями Объединённого флота регулярно информировала Ставку об обстановке на театре вплоть до решающего сражения в Жёлтом море 17 сентября 1894 г.>61

Иначе обстояли дела с ведением разведки против Российской империи. До 1875 г. разведорганы японского флота не проявляли особого интереса к русским военно-морским силам на Тихом океане, поскольку они были малочисленны, не имели судоремонтной базы и в осенне-зимний период уходили на ремонт и зимовку в порты Японии и Китая. Слабость русского флота на Дальнем Востоке объяснялась приоритетным вниманием руководства России в 1857–1881 гг. к развитию Балтийского флота, который требовалось сравнять по мощи с флотами Великобритании и Франции, а с 1871 г., после отмены ограничительных статей Парижского договора (1856) – и к возрождению сопоставимого с турецким Черноморского флота. Поэтому входившие в строй с 1861 г. броненосцы, бронепалубные крейсеры и канонерские лодки поступали на вооружение флотов Балтики и Чёрного моря, в то время как на Дальнем Востоке костяк Охотской (позднее Камчатской, а ещё позже Сибирской) флотилии составляли деревянные парусные суда пришедшего в 1854 г. из Кронштадта отряда боевых кораблей вице-адмирала Е.В. Путятина.