–Никогда не поверю, что ты сутки не ела, твой рекорд – час, – я оперлась на руку и тихонько села в кровати. Окно, у которого я спала, было приоткрыто, в него заглядывала пегая лошадиная морда. Я протянула руку и погладила шелковистую шерсть на лбу.
–Прилизываться не надо, тебя спасёт только корзина сладких яблок для умирающей с голоду лошади.
–Это ещё что такое, что за скотина тут чужая зашла, пошла отсюда, вон, – послышался сзади недовольный старухин голос.
Моя лошадь оттопырила губу, видимо, собираясь сказать, что она думает по поводу скотины, но я быстро приложила палец к губам и слегка покачала головой.
–Простите, это моя лошадь, она нашла меня, не найдется ли у вас немного яблок для неё?
–Яблоки им ещё подавай! За тобой ухаживала, одной травы лечебной мешок извела, а тут ещё и лошадь корми, и всё за так?
– Справедливо, – сказала я, потянулась к уздечке, переливающейся на солнышке, потянула тайный ремешок, и в руку мне выкатилась средних размеров розовая жемчужина, мой обычный трехдневный заработок. Кошельков я не носила, для мелких расходов вплетала всё в уздечку, никто никогда бы и не подумал, что упряжь моей кобылы украшена не цветным стеклом, а жемчугами и самоцветами.
–Не могли бы вы нас приютить на неделю, вот плата, – я протянула старухе жемчужину.
Она быстро схватила её, покатала на ладони, понюхала, лизнула и посмотрела уважительно, – что же, плата хорошая, за такую цену можно всю деревню нашу купить, но и мои услуги недёшевы, неделю буду лечить, кормить и поить тебя, и лошадь твою не обижу.
– Она яблоки очень любит.
Моя лошадь посмотрела на меня со значением.
–Сладкие и много!
Лошадь кивнула.
–Будет лошадке и водичка, и яблочки, и сарайчик тепленький, – засюсюкала бабка.
–Любава, сюда иди! – закричала она зычным голосом, мы с лошадью дружно вздрогнули.
В комнату вбежала внучка, на ходу доплетая косу.
–Что, ба?
–Что – что, постояльцы у нас, – она ткнула пальцем в меня и в лошадь, – при них неделю будешь состоять, что прикажут, всё делай.
–Это внучка моя – Любава, а меня Варварой зовите, – обратилась она к нам, – вас как звать, величать?
–Меня Ратмирой зовите, а её, – я махнула головой в сторону окна, – Щукой.
–Ой, не могу, лошадь Щука, – засмеялась Любава.
–Цыц, раз назвали, значит надо так, – Варвара грозно глянула на внучку, и та попятилась.