Сон Верна был отрывочным и нечётким. В нём он видел старый маяк, стоящий на краю обрыва, его каменные стены были покрыты мхом и трещинами, что придавало ему вид заброшенности. Всё казалось таким старым и неустойчивым, словно эта постройка в любой момент была готова упасть, осыпавшись в море, на сотни камешков и кирпичей. Беспокойные воды блестели в свете луны, отражая её серебристый свет, дул сильный ветер, который шевелил траву на обрыве. Где-то недалеко сидел художник: он рисовал, не обращая никакого внимания на погоду, его лицо было сосредоточенным, а глаза горели страстью к искусству. Кисть скользила по холсту так легко и быстро, что уследить за его ловкими движениями было почти невозможно. Мгновение спустя, Верн обнаружил на месте художника себя. Это он рисовал картину, он сидел около маяка, чувствуя, как ветер треплет его волосы. Вдали послышался громкий треск: скала наконец обвалилась, утаскивая за собой в морские пучины не только часть маяка, но и холст, и Верна. Истошный крик пронзил его горло, но бежать больше было некуда.
Он проснулся, пытаясь перевести дух.
«Что это, мать его, было?!» – спрашивал Верн сам у себя, оглядываясь по сторонам.
Всё тот же поезд, та же скамейка, обитая изношенной тканью. Рядом лежало несколько сумок, а за окном царила темнота, лишь изредка прорывающаяся светом фонарей, мимо которых нёсся этот поезд. Верн потянулся к телефону, желая узнать текущее время. Четыре часа утра…
Ему редко снились кошмары. Редко, но каждый раз это зрелище обязательно представляло из себя нечто такое, что заставляло его сердце заходиться от ужаса. Захотелось покурить… Верн взял из сумки сигарету, зажигалку и вышел в коридор. Вокруг царила тишина, рядом не было ни души, поэтому выбор места пал на туалет. Верн начал думать:
«Если открыть посильнее окно, то где-то через 20 минут запах выветрится… Ну, посижу, чего уж.»
Он быстро дошёл до нужного места, зашёл, закрыл как можно плотнее дверь и осмотрелся: под потолком красовалось небольших размеров окно, через которое пробивался тусклый свет. Верн открыл его настолько, насколько это возможно, и поджёг сигарету. Тревога от того, что его могут обнаружить, и пережитый несколько минут назад ночной кошмар сказались на нём достаточно явно: руки тряслись, дыхание сбивалось, а кожа посветлела на несколько оттенков, но никотин помог немного унять бушевавшие в нём чувства.