Мой новоиспеченный муж кивнул мне, и я повторила за ним, гадая, получится ли подобный фокус у меня. И чья подпись окажется на листе? Моя или незнакомой Эвелин, чье тело я заняла?
Витиеватые закорючки принадлежали явно не мне. И я мысленно выдохнула с облегчением, увидев удовлетворение во взгляде черных глаз. Значит, никто пока не догадывается, что хозяйки тела нет дома. А с ним тем временем творилось что-то странное. Плечо резко обожгло, а потом на том же месте начало невыносимо зудеть. Я рискнула дотронуться до руки, но сквозь кружево ничего не ощущалось. Ни раны, ни ожога. Только Мортон хмыкнул. А затем и зуд исчез, будто его и не было.
– Можешь идти. Экипаж будет через полчаса. – А потом еще и посмотрел так выразительно, мол, чего стоишь?
– Мы уезжаем? – Я не торопилась ему подчиняться, за что удостоилась еще одного ледяного взгляда. Пфф! У меня к ним стойкий иммунитет выработался за время работы под началом подобных типчиков.
– Вы уезжаете, несравненная Эвелин. – Он сделал акцент на слове “вы”. Причем это вышло у него одновременно презрительно и подчеркнуто вежливо. – Или вы решили нарушить условия договора?
– Договор? – Повторила я вслух. Та мадам тоже говорила про какую-то сделку.
– Мне нужна была жена, а вашей мачехе – деньги. Или она даже не удосужилась поставить вас в известность?
– Тогда для чего вы меня отсылаете?
– Вы свою задачу выполнили. И больше мне не нужны. Пока что.
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Но я не собиралась просто так сдаваться. И не сдалась бы, если бы рядом не возникла дама в шляпе. Видимо, это и есть моя мачеха, которая продала меня этому мрачному типу.
– Чего ты встала? Быстро сюда! И переодевайся живо!
Она затолкала меня в комнату, которая оказалась гардеробной. На меня тут же набросились две молодые девчонки в чепцах и стали стаскивать с меня тесное платье. Но я даже толком не успела разглядеть себя в зеркало, как меня уже упаковали в черное платье попроще. С кружевом по кромке и узкими рукавами, которые на плечах топорщились фонариками. Я уже начала привыкать к своему положению бесправной невесты и выжидала, когда меня оставят одну, чтобы я могла хотя бы поразмыслить, как быть дальше.
Происходящее уже не казалось мне галлюцинацией. Все было слишком реально.
– Куда меня отправят? – Кажется, Эвелин никогда не смела даже поднять глаз на мачеху, иначе почему та вдруг набросилась на меня с руганью? Выслушав поток брани, из которой я поняла, что должна быть благодарной, уже за то, что меня отправляют в какое-то захолустье, а не выгоняют на улицу.