***
Просыпаюсь и чуть потягиваюсь на кровати, прислушиваясь к своим ощущениям. Шов немного тянет, а больше ничего не болит, все хорошо. Значит, укол помог. Лежу с закрытыми глазами и наслаждаюсь тишиной в голове. Никакого сожаления, никаких обид, воспоминаний. Из коридора доносятся резкие мужские голоса, к ним присоединяется высокий женский голос, запрещающий проходить в палату. Правила какие-то рассказывает.
– Кто же так орет?! Это больница или привокзальная площадь?!
– Да пустите вы, здесь моя жена! – долетает до меня гневный бас мужа.
«Только не это, не-е-ет!» —Зажмуриваю глаза.
Женя – последний, кого я хотела бы сейчас видеть. Даже представить не могу, зачем он здесь. Условия развода обсудить? Так это к адвокату. Заявление я подам сама, как только выпишут. Поддержать?
Смешно!
Дверь хлопает, легкий сквозняк проносится по палате, шлепая полосками цветного жалюзи по стеклу. Явился. Глаза не открываю, надеясь на то, что он уйдет.
Женя стоит у двери. Один шаг, легкий, нерешительный, и следом торопливая череда тяжелых шагов. Слышу, как он падает на стул.
– Что ты наделала, Поля?! – В его хриплом голосе слышится горечь. – Почему молчала?!
Сглатываю ком в горле и еле сдерживаю желание разрыдаться и броситься в его объятия. Привыкай, он больше не твой. Только тебе выбирать, как строить жизнь дальше. Со здоровьем ты разобралась. Удаление матки – это не самое страшное, что могло случиться. С этим живут, и очень долго, особенно, если сравнивать со статистикой по онкологическим заболеваниям. Я даже смогу стать мамой, яичники мне оставили, и теоретически, если воспользоваться услугами суррогатной матери… Не буду загадывать, не хочу. Жизнь только что преподала мне хороший урок, и теперь я знаю, как все может измениться за один вечер.
– Зачем ты здесь, Жень? – Повернув голову, я всматриваюсь в его лицо.
Он, как всегда, идеально выбрит и одет в один из своих любимых костюмов. Хоть здесь ничего не изменилось. Перевожу взгляд на окно; длинные полоски жалюзи мотает и причудливо перекручивает от ветра. Женя не закрыл дверь, дует. Кутаюсь в одеяло по самое горло и снова отворачиваюсь к окну: слишком больно видеть его так близко. Сейчас, когда мне как никогда нужна поддержка, тяжелее всего оставаться сильной и неприступной.
– Почему не поговорила, Поль? Мы бы решили вопрос. Есть же варианты?