Если бы можно было вовек не расставаться,
как Человек, увидавший однажды Бога,
и чья дорога стала ему не дорогой,
а частью сада, ограда в котором
лишилась стен, и тем лишеньем ему
дала она единство камня, ручья и стали,
где сталью станет сам Человек.
В отряде хвойных лесов
ему шептали жуки и птицы,
что у сестрицы того ручья – реки,
чьё русло за облака уходит резво,
на берегу свеча прилежно рождает пламя.
Тьма ей верна и каждый вечер
на этот берег идёт сама,
садится рядом с огнём свечи,
чернеет, чтобы свет последней был ярче,
и, исчернев, молчит.
Они друг друга околдовали на неделимость
до зарождения Земли в сознании Бога
и, словно зёрна цветущей смальты,
собой покрыли поверхность лун,
от неба дабы растреноженные звёзды,
катящиеся в августе с горы,
упасть могли не в стог и там погибнуть,
но в бурное течение реки
и в нём доплыть до моря.
Не знают горя ни тьма, ни пламя,
когда едины у них уста,
вся обладает тенью красота, но тень
свечная есть красота сама.
Отчаян тот, кто, празднуя в ночи,
довольствуется светом
Млечного Пути – пшеном на небосводе
для сладких грёз, рассыпанным
потомкам магов и чародеев