История церковного права на Руси неизменно привлекает пристальное внимание исследователей. Основным масштабным сводом церковных и светских постановлений являлась Кормчая книга, появление которой в русских землях следует общим тенденциям книжной культуры в Slavia Orthodoxa, предполагавшим не прямую правовую зависимость от Византийской матери-церкви Русской митрополии, а опосредованное следование византийским правовым нормам, распространявшимся на всю территорию православной ойкумены. При этом Кормчие книги включали значительное число текстов, не связанных с русской действительностью, что заставляло воспринимать весь свод в качестве компендиума, описывающего идеальную структуру и систему управления православной церковью и государством, а не в качестве практического руководства к совершению церковного и гражданского суда [Корогодина, 2017а, т. 1, с. 535–537].
Наиболее насущные и животрепещущие вопросы, неизбежно встававшие перед русским духовенством, нередко решались не с помощью объемной и трудной для понимания Кормчей книги, а через личное обращение к знающим и заслуживающим доверия иерархам. Именно это привело к появлению ряда «вопрошаний» – текстов, включавших ответы архиереев на задаваемые им вопросы и восходящих к византийско-славянской традиции «вопросоответов». В некоторых случаях в тексте сохранялись только ответы, без вопросов, однако первоначальная структура «вопрошания» все равно прослеживается. К этому жанру относятся ответы митрополита Киевского Иоанна II; «Вопрошание Кириково»; постановление епископа Новгородского Ильи и Белгородского епископа; правила митрополита Киевского Георгия; ответы митрополита Киприана на вопросы игумена Афанасия [РИБ, т. 6, стб. 1–62, 75–78, 244–270; Турилов, 2004; Баранкова, 2012]. Эротапокритический жанр позволял найти решения для тех ситуаций, которые не рассматривались в имевшихся на Руси книгах. Поднимавшиеся в таких текстах вопросы непосредственно касались специфики русской действительности и наиболее живо отражали реалии русской жизни, в отличие от переводных постановлений Кормчей книги, опиравшейся на реалии далекого региона и иной эпохи, что неизменно создавало сложности для русских иерархов. В перечисленных выше сочинениях, за редкими исключениями, вопросы и ответы исходят из одной языковой и культурной среды, так что вопрошающий и отвечающий понимают друг друга наиболее точно.