Я стиснула зубы, опустив взгляд в черноту погреба.
– Ты чувствуешь ловушки дома? – спросила мрачно.
Время и впрямь уходило. Мне действительно нужны были какие-то украшения. И даже Эйвин говорил, что в подвале у Ирмабеллы хранятся важные артефакты и драгоценности.
Поэтому так долго откладываемый визит в это место пора было совершить прямо сейчас.
Хмуря опустил голову в провал, словно прислушивался к чему-то. А потом просто распахнул крылья и залетел вниз.
– Спускайся, тут нет ничего страшного.
Ворону я верила: хоть он и знатный вредитель, но открытой и серьезной опасности никогда меня не подвергал. От пауков, вон, спас, от их яда тоже.
Поэтому я совершенно без всяких сомнений спустилась в погреб вслед за ним.
Тут было темно, сыро и прохладно. Однако я ожидала почувствовать запах плесени, но ничего подобного не было и в помине. По помещению разносился легкий аромат сухих трав и каких-то кореньев.
– Зажги свет.
– Да где тут свет? – выдохнула я, спускаясь с последней ступеньки лестницы и услышав где-то в стороне подозрительный шорох. – Это ты там шебуршишь?
– Хватит молоть чепуху, ты слепая, что ли? Вон, в углу лампада стоит. Подойди да высеки искру.
– Как? Там есть огниво? И вообще, как я в темноте это сделаю?
– Какое огниво? Ты ведьма или нет? – возмущенно каркнул он. – Тут нет никакого огнива, зачем оно Ирмабелле, ты думала?
Да, действительно, вряд ли профессиональной ведьме требуются дополнительные приспособления для того, чтобы зажигать свет… Но я-то не ведьма!
Постаравшись не сильно злиться на несносного ворона, я, выставив перед собой руки, сделала несколько шагов вперед.
– Да не туда!
Под ногами что-то громыхнуло, я чуть не упала. Из угла раздался писк.
– Хмуря… ты пищишь? – осипшим голосом проговорила я, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
Мышей я боялась с детства. Для меня мышь была примерно как дракон. Только маленький. И гораздо, гораздо более страшный.
– Да, мне больше делать нечего, кроме как пищать, – раздраженно ответил ворон. – Так, я понял. С тобой зелье не сваришь, недоведьма.
А в следующий миг в погребе зажегся свет.
Я потерла глаза от неожиданности. Все вокруг подернулось влажной пеленой, а затем стало ясно, что лампадка, о которой, судя по всему, и говорил фамильяр, загорелась сама собой. Только на пол оседало маленькое, едва заметное воронье перо.