Руки, обнимающие его, сжались крепче. Она, кажется, даже о смущении забыла. До сих пор чувствовала себя неловко, Виктор готов был спорить на последний грош, что никогда прежде прижиматься к мужчине храмовой служительнице не доводилось. Но спросив, что будет с ним, забыла обо всём.
– Меня отстранят от расследования.
Виктор хотел добавить, что в его положении это, пожалуй, самый удачный расклад, но промолчал. Не стоит волновать Софию ещё больше.
– А там, где буду я… Мы с тобой увидимся?
– Конечно. После того, как всё закончится, тебе выдадут браслет, и ты сможешь в любой момент со мной связаться.
Ложь во спасение – не ложь. Этому эсдиков учат ещё на первом курсе. Для того, чтобы успокоить паникующего человека, разрешено говорить всё, что угодно.
– А… твоя девушка?
– С моей девушкой тоже сможешь связаться, – отшутился Виктор, – если захочешь. Так! Повтори ещё раз, что ты будешь отвечать на вопросы?
Возле КПП Виктор и София оказались за полторы минуты до закрытия границы. Их тут же разделили, направили в карантинные блоки. И после этого они виделись лишь однажды, на очной ставке. София не подвела – ответы, надиктованные Виктором, повторила слово в слово. После этого ей, как и следовало ожидать, предоставили муниципальное жильё в квартале для депортированных. Определили на работу. Виктора разжаловали в патрульные. От расследования, естественно, отстранили.
Что делает Штольц с его наработками дальше, Виктор не знал и не стремился узнавать. Догадывался, что при попытках выяснить это наткнется на стену покрепче, чем между Милком и Грином…
Неважно. София жива и здорова. Он спас её. Успел появиться раньше, чем случилось непоправимое.
Бросившись искать Софию вместо того, чтобы охотиться за Бангом, Виктор понимал, на что идёт. Увидев тёмные окна квартиры, догадался, что могло случиться с девушкой, и бросился на выручку. Теперь расплачивался за свой порыв.
Если Ливней схватят, об этом станет известно каждому. Если неуловимая четвёрка продолжит свое чёрное дело, тем более. Его это в любом случае больше не касается. Разговоры на эту тему с Лючией Виктор решительно пресекал. Так же, как разговоры о Софии.
– Меня ничего с ней не связывает, – отрезал Виктор. – Ты ведь знаешь, что я не стал бы тебя обманывать.
Лючия грустно покачала головой.
– Я уже ничего не знаю, Вик. После возвращения ты стал сам не свой! Очень изменился.