Мои «захватчики» ошарашенно смотрели на мизансцену своих коллег.
Начальничек (а он, без сомнения, был старшим офицером), наконец, соблаговолил обратить внимания на нас. Кивнул остальным:
– Его приставили к группе немцев переводчиком. А он на сиськи немки упулился! Она ему говорит, мол, мой дедушка здесь погиб, но он был добрый, даже антифашист. И ЭТОТ болван… – он запнулся, чуть не заматюкавшись: – что̀ в ответ? Бормочет: «Да ничего страшного, понимаю, сочувствую вам». Представляете? Хер тебе, а не пятнадцать рублей за переводы! Думал, кроме тебя никто по-немецки не понимает? Я слышал всё! Иди, пиши объяснительную.
Он кивнул на меня:
– ЭТОГО за что задержали?
Оба переглянулись, и «Бульдог» пояснил:
– Да тоже с немчурой якшался, но мы вовремя пресекли.
– Что-нибудь серьёзное?
– Вроде нет. К их девкам клинья бил.
– Понятно, русских баб им мало, – мотнул головой начальник и вышел.
Треугольная морда посмотрел на своего коллегу, потом на меня, как на вошь несчастную, обронил:
– Особо инициативой не занимайся. Без тебя есть, кому решать. Свободен! Дуй отсюда.
Значит, в мою искренность особисты поверили. «Свободен!». Сами-то небось противоположного хотели. Однако мои кружева с мэдхен не тянули на госизмену. Но перед тем меня тщательно обыскали, записали паспортные данные. Я понимал их разочарование: за столь дохлое дельце звёздочки вряд ли светят. У них были хари, будто похоронили всё свою родню. Картонку покрутили и с сожалением вернули. На доказательство сотрудничества с зарубежной разведкой она не тянула. Жвачку «Ригли» оставили себе. Мелочь, а неприятно (для меня, разумеется). Эти товарищи, как и менты на толкучке, были не прочь приобщиться к закардонному образу жизни, только осторожничали.
– Чтобы мы тебя больше не видели здесь.
Я молчком кивнул (меньше говоришь, целее будешь!). Поспешил на выход. Прикрыл дверь и оглянулся на коридор – в какую сторону рвануть. Однако успел услышать то, что не предназначалось для третьих ушей: «„Ты первую зарплату ещё не получил?“, „Ещё нет. А сколько мне причитается?“, „Как лейтенанту, пока четыреста, мне уже положено за выслугу девятьсот пятьдесят“».
Что?! Мои ухи завернулись в трубочку! Я уже торопился по коридору к выходу, а всё потрясённо повторял: «Девятьсот пятьдесят, девятьсот пятьдесят рябчиков… А этому – ВСЕГО ЧЕТЫРЕСТА. Нихрена себе». Моя мамочка получала дежурным по станции всего-то восемьдесят. Интересно, кого ж берут на такую работу? Стукачей? А те откуда берутся? Прямо государственная загадка. Но сдавать других даже за шальные деньги – точняк западло.