Лучи фар освещали обочину и застывшие фигуры людей. В центре этой сцены лежала девушка в неестественной позе. Вокруг суетились сотрудники ГИБДД. Пробираясь через толпу, я увидел её: безжизненное тело на обочине, освещенное светом фар старенького «Москвича». Её бледная кожа, длинные черные волосы, развеваемые утренним ветром, и голубое в белый горошек платье выделялись на фоне предрассветной мглы. Подойдя ближе, понял весь ужас произошедшего: девушку переехали дважды – грузовик, а затем легковой автомобиль. Вторая машина стояла в пятидесяти метрах дальше по дороге. Рядом с ней на обочине, на куче небрежно сваленных бетонных бордюров, сидел молодой парень, водитель, дрожавший, казалось, не столько от холода, сколько от ужаса осознания содеянного.
Мрачный милиционер с обветренным лицом, словно высеченным из камня, бросил на меня взгляд тяжёлый, как надгробная плита: «Сюда нельзя. Следственные действия».
«Я врач, – ответил я, стараясь сохранять спокойствие, – возможно, нужна помощь?»
«Ей уже нет, разве что ему», – кивнул он в сторону молодого парня.
Впереди, на обочине, словно нелепый памятник, стояла «Тойота Королла», ещё совсем новая и ухоженная. Рядом, на обочине, сидел её водитель и плакал. Не просто плакал – рыдал по-детски, как нашкодивший детсадовец, но с такой горькой, искренней болью, что сердце сжалось. Это был молодой человек в приличном костюме, светлой рубашке и тёмном галстуке в полоску. Его внешность и манера одеваться говорили о внимательном отношении к своему внешнему виду. Возраст около 20 лет указывал на начало взрослой жизни, возможно, это студент или начинающий специалист. Высокий рост и стройная фигура подчёркивали его физическую привлекательность и уверенность в себе. Приличный внешний вид и наличие галстука свидетельствовали о том, что он либо следует дресс-коду, характерному для определённой профессиональной среды, либо сознательно выбирает деловой стиль в одежде. Диссонансом внешнему виду выглядело его лицо, бледное, словно выточенное из слоновой кости: гладкое, с тонкими чертами и легким румянцем, пробивающимся сквозь бледность. В глазах плескалась какая-то внутренняя печаль, контрастирующая с почти детской чистотой остального облика. Казалось, он искал что-то или кого-то, или пытался думать, как все можно исправить. Ветерок трепал его русые волосы.