Разбойники, готовясь к ночи, завершали свои хлопоты. К примеру, грозный на вид старик перетаскивал хворост: подхватывал ветки, раскиданные возле скалы, крепко-накрепко перевязывал их и нёс вязанку к навесу, натянутому между кривыми ветвями старой лиственницы. Чуть дальше от навеса юноша с обритой головой и шрамом на лбу кормил лошадей, девушка в простенькой тунике из вощёного хлопка сидела рядом и занималась чисткой кожаных доспехов.
Кто-то из женщин лагеря стирал бельё, кто-то из мужчин мастерил стрелы. Дети вместе со старухами перебирали овощи и фрукты, раскладывали по лукошкам грибы и ягоды.
Проведя девушек через лагерь, Лизу усадили близ скалы, у пузатых бочек, укрытых просаленными тряпками, Анну чуть дальше – у ещё одного родника. Обе девушки выглядели измученными и подавленными, они молчали, тихонько осматриваясь и вздрагивая от каждого шороха. Платья их вымокли и испачкались, потеряв всё своё очарование, но Лизу и Анну вряд ли сейчас это заботило.
Шианна подошла к разведенному у скалы огню, где вокруг чёрного от копоти котелка уже вовсю суетилась та самая женщина в цветастом платье, что встретила их несколько минут назад. Покрепче связав служанку и посадив её у тонкой ели, рыжеволосая разбойница устроилась у костра на подстилке из лапника. Протянув руку к низкому табурету, она подхватила с него пузатые мехи.
Агата всем своим существом ощутила, как невероятно прекрасно тепло огня, пусть так слабо, но всё же касающееся её. Устроившись поудобнее, служанка осмотрелась. Она заметила, что недалеко от котелка, висящего над огнём, были рассыпаны горячие угли. Над углями была установлена решетка, где пеклась рыба, картошка, мясо курицы. Там же у огня была поставлена каменная плита, на которой грелся чугунный чайник.
Агата прикусила губу. Запах наваристой похлёбки и поджаривающегося мяса заставил желудок девушки болезненно сжаться – после всего пережитого просто неимоверно хотелось есть.
Но придется перебиться. Чай, не в гостях.
Время словно бы остановилось. Разбойницы ужинали и разговаривали, кто-то кричал, о чём-то спрашивал, смеялся. Потом всё стихло, и Агата задремала. Полудрёма охватила её ненадолго, уже вскоре голоса разбойниц снова заставили её очнуться.
– Эти две напыщенные индюшки важны для Дактеана, – содрав хрустящую кожицу с копченой курицы, хмыкнула Шианна. – Но мы за них всё равно много не выручим.