Серый камень стен, тонкие колонны, сводчатые потолки – первое, что бросилось в глаза Агате.
Детали мелькали одна за другой: высокие окна и цветистый витраж, сверкающие мечи и древние щиты на стенах нижних этажей, на верхних – в основном гобелены в резных рамах и начищенные доспехи древних рыцарей севера. И там, и там – тяжелые круги люстр на цепях под потолком, колыхающееся пламя свечей в украшенных серебром настенных подсвечниках…
Во всём, что видела Агата, чувствовался родной нрав северного края, воспоминания о котором покоились в её сердце столько лет. Вслед за советником короля пленницы поднимались по каменным лестницам, проходили через сквозные коридоры, темные, освещенные едва теплящимися свечами, и мимо огромных дубовых дверей, таких крепких, что, казалось, открыть их может только кто-то очень сильный.
Людей в замке было не так много, но Агате казалось, что народу уйма: взгляду девушки попадались то высокопоставленные лорды, то прекрасные леди, то придворные, то слуги, то стражники, то чашники, то стряпчие, то ключники.
Комната, куда их привели, была довольно просторной, но мебели здесь было мало: кровать с резными столбиками и тяжелым балдахином из тёмного шёлка, два обитых тканью стула у камина с витым фасадом, огромная медвежья шкура на полу. У высокого окна – низкий комод с кувшином из синей керамики и круглой чашей из бука.
Мужчина впустил пленниц в комнату и велел ожидать. Все три девушки встали рядом друг с другом – Агата, рядом с ней Анна, потом уже Лиза.
Тяжёлая оконная штора была подхвачена сплетеньем темно-серых канатов и убрана к стене, поэтому Агата, стоящая у окна, могла свободно видеть мерцающие в темной небесной дали звёзды и кромку леса на утёсе у морского берега.
Кажется, море не так далеко отсюда.
«Я взгляну на него хотя бы ещё разок», – с любовью подумала Агата, представляя иссиня-зелёную гладь морской воды. Она помнила, что море бывало разным, но оставалось всегда одним и тем же. Вечным. Во время штиля его вода была гладкой и упругой, такой, что если уплыть подальше от берега, через толщу воды можно было рассмотреть часть таинственной морской глубины. А в шторм оно становилось страшным – с опасным буйством громадных волн, разбивающихся о скалы, мечущим мириады колючих брызг и ужасающе ревущим. Нынче море было беспокойным, но ещё не пугало. Одна за другой волны перекатывались блестящими валунами, шмякали об острые камни под утёсом, затем плавно расходились в стороны.