– Гадство! – прошипела я, сгорая от стыда и злости.
– Поверьте, миледи, из резервации аристократы возвращаются порой куда в более плачевном виде, – усмехнулся Кеван, правильно истолковав мое негодование. – Просто идите и не останавливайтесь, все будет хорошо.
Будто бы у меня был выбор. А вот насчет вопросов Кеван глубоко заблуждался. Существование свободных бастардов не являлось секретом, и меня вполне могли попросить показать запястье. За выявление и поимку незаконнорожденных носителей родовых меток платили очень щедро. Хотя, ошибись стражники, и за такую вопиющую дерзость в отношении глубокоуважаемого аристократа могло неслабо прилететь. В общем, риск все же был, и именно поэтому чертов плащ был так мне нужен, как и умение себя подать. Тяжело вздохнув и пережив не самые приятные минуты своей жизни, я выпятила грудь, задрала подбородок и, придав лицу максимально недовольное выражение, направилась к воротам.
Кеван оказался прав. Может, стражники дрыхли с открытыми глазами, а может, присутствие рядом со мной дэва стало неопровержимым аргументом в пользу моего знатного происхождения, но они на нас даже не взглянули. Мы спокойно прошли мимо. Вот так, без всяких там проверок или вопросов, хотя это и было странно, но стоило лишь порадоваться.
– Куда дальше, госпожа? – тихо спросил Кеван, когда мы удалились на достаточное расстояние от врат.
– Слушай, хватит уже, а? Какая я тебе госпожа? И хватит уже выкать! У меня такое ощущение, что ты издеваешься.
– Прошу прощения, но это невозможно.
– Это еще почему?
– Представители моей расы так устроены. В вашем языке нет более личностного обращения к лицам противоположного пола, в нашем же позволить сказать аналогичное вашему «ты» женщине означало бы оскорбить данную особу либо, напротив, обозначить серьезность своих намерений касательно возможности дальнейшего совместного будущего. В нашей культуре переход с дамой на столь неофициальное обращение был символом, чем-то сакральным. И хоть мы понимаем, что данный формат общения для вашего общества более приемлем и не несет никакого глубокого подтекста, представители нашей расы на подсознательном уровне всегда возвращаются к генетически заложенной в них программе коммуникативных взаимодействий.
– Эээ… Сделаю вид, что поняла, – отмахнулась я, закатив глаза. – Ладно, не желаете ли повторить нашу пробежку по крышам, милорд?