Кровь из меня качали размеренно: каждый день по сколько‑то там. По счастью, ничего не кололи кроме витаминов и каких‑то поддерживающих сывороток. Как я уже говорила, кровь им нужна была чистая, а я – как можно дольше живая и здоровая. Но организм всё равно сгорал. Мы все так сгорали от бессилия и постоянной нагрузки. Просто кто‑то быстрее, кто медленнее. Мои вены разве что не лопались от катетеров, синевато‑серые синяки облепили все запястья и плечи, а руки иногда было невозможно согнуть из‑за бесконечных игл, ежедневно раздирающих мою кожу.
Я не знаю, что именно они делали с моей кровью, но знала, для чего она была им нужна.
«Они ищут какой‑то элемент в своей дурацкой формуле, способный подсадить любую задницу на наркоту, которую они тут варганят. У них ничего не выходит, – сказал мне Лёнька, имея в виду под «любой задницей», конечно же, человеческий организм. – И не выйдет. Но кое‑кто им платит мешки жетонов за эти исследования».
А вот «кое‑кто» – это уже Бест. В этом секрета не было ни для кого. Адвега занималась тем, что наколачивала самопальную наркоту под видом лекарств, которые продавались за большие деньги. На эту дрянь подсаживали людей под небом – нищих, бродяг, отшельников, бандитов, жителей поселений и городов. Подсаживались не все, многим удавалось слезть. Все, кто «сел» крепко‑накрепко, в конце концов мучительно умирали, а сколько людей померло от опытов для этих «лекарств» – я лучше промолчу.
Но то, что они искали сейчас, было важнее всего остального. Оно должно было работать на сто процентов, то есть с него нельзя было так просто слезть, а попасть в зависимость можно было слёту. Именно это лекарство Бест ждал больше всего.
Только вот сделать его без моей крови было довольно трудоёмко.
И из‑за этого мне на самом деле вообще сильно повезло. По крайней мере, в отличие от других карантинников у меня были все самые лучшие условия, которые мне только смогли предоставить. Всеми этими условиями я старалась делиться с другими собратьями по карантину. Конечно, разгуляться мне никто не давал, но выпросить что‑то важное для меня было вполне реальным.
Но, кстати, нам всем перепадало. Если не от озлобленных горожан, а среди них были те, кто люто ненавидел карантинников, то от научных сотрудников. И если от первых нас могли защитить вторые, то от вторых – никто. Мне больше всего повезло именно в том, что научные сотрудники меня не трогали. Не могли, хотя наверняка парочка из них точно не прочь была бы отметелить меня. Однако я всегда могла пожаловаться Бесту, а они этого боялись.