Однако на замену одной сраженной твари из спячки пробудилась уже парочка новых.
– Так значит, это по тройке на каждую, да? – слегка струхнув задал вопрос Линварт, оглядываясь по сторонам и подмечая какое же потенциальное количество врагов еще ожидает их с новичком. – Ух, чертов контейнер, не подведи уж тогда!
Брэйк как можно глубже загнал свое лезвие в глубины отверстия артефакта из Единого Храма. На руках Лина заиграли первые мрачные огоньки, отражающие раны его души. А после в сторону первого осколка третьей жертвы попаданца устремилось лезвие не просто покрытое огнём, но из него состоящее. А в сторону другой из-под земли начали прорастать хладные шипы. Новоприбывшие монстры воспользовались задержкой Покорителей после этого момента, дабы выстрелить целой очередью прожигающих обвалившиеся стены лучей со спины бравых борцов с Хаосом. Теперь и Лин-Лин попали в тот чудно мерцающий и смертельно опасный лабиринт, с которым довелось встретиться Ино ранее.
– И разве не учили всех этих идиотов из другого мира, что нужно не забывать за собой убираться! – не без ожогов и порезов проскакивая меж атаками Хаоса, возмутился Линварт, обрушивая свою атаку на очередной стеклянный осколок.
Но двух единиц, что ему не повезло выжать из контейнера, в этот раз не хватило, а потому враг был лишь отброшен на пару метров назад и покрылся трещинами. Что превращали их меткие лучевые атаки в подобие выстрела световой шрапнелью. Благо Форвард покрыл всё поле боя своей хладной аурой, что заставляла подобные перегрузки быть для бесформенных чудищ последними, наполняя хрупкостью и дробя. Из-за этого паренёк вновь увлекся и покорял уже целые пять губительных единиц. Но иначе этой незадачливой парочке было не выжить.
***
– «Вот и всё…» – созвучно пронеслись в голове Ино его собственные мысли и глас демона, стоило ему раздавить хваткой своего доспеха бурлящее жидким едким Хаосом ядро ненавистной твари.
Как бы не пытался, вновь рискнув облачиться в форму, Кавасаки приблизить этот момент, второй раунд погони за стеклянной бабочкой вышел не менее утомительным. Пускай и подобен был в этот раз скорее детской игре. Ибо прежнее чудище более не пыталось сопротивляться, а лишь старалось убежать от него. Пока попаданец натурально вынужден был срывать с его ядра один слой стекла за другим. И всё это под аккомпанемент внезапно нахлынувших воспоминаний, смешивающих реальный момент со схожим из прошлого. Когда он просто беззаботно, еще будучи непоседливым ребёнком гнался по переулкам за бабочкой. Что тогда казалась такой роскошью и диковинкой в каменных джунглях, коими был его родной город.