Постоял немного на морозе, прислушиваясь к ветру за воротами.
Потом вернулся к ангарам – смена ещё не закончилась.
За родителей тревожно было до одури. Мысленно прокручивал дорогу в Казань – знал, что смог бы уйти. Но если уйду – что дальше? Всю жизнь буду помнить, что бросил своих, что мог спасти кого-то ещё. Да и не так просто это – армейский устав крепче любых желаний.
Да и кто знает – если все на своих местах, может, и до родителей кто-то дотянется, поможет, как и мы тут, помогаем чужим.
Ночь в ангаре была глухая – только треск печки и тяжёлое дыхание.
Всё шло как всегда, пока из дальнего угла не донёсся сдавленный крик. Сначала никто не понял, что происходит: женщина вскочила, попыталась напасть на людей, находящихся рядом, ребёнок вдруг начал биться в судорогах.
Почти сразу в проходе стало тесно – люди в панике начали вставать, тянуть друг друга к выходу, кого-то звали по имени, кто-то хватался за руки. В проходе уже кричали, несколько мужчин пытались взбесившихся людей на месте.
– Не трогай его! Назад!
– Не толкайся! Здесь ребёнок!
Один из новых бросился к выходу, сбил кого-то с ног, лицо искажено, глаза – пустые. За ним двинулись ещё двое. Всё смешалось: крики, беготня, гул голосов.
Солдаты поначалу действовали по инструкции, кто-то пытался оттащить заражённого, другой закрыл проход, чтобы не было давки.
– Периметр держать!
– Там гражданские! Не стреляйте!
– Чёрт, уводите их! Мы не можем прицелиться!
На мгновение показалось, что всё можно остановить: несколько человек бросились удерживать одного из нападавших.
Кто-то закричал:
– Держите его!
– Помогите!
Кто-то из гражданских рванул за ребенком, кто-то пытался держать двери.
В этот момент что-то щёлкнуло внутри. Будто не мысль, а команда:
>Режим угрозы: активирован
>Боевой режим: активирован
>Контроль: полный
Всё вокруг стало тусклым. Палец сам лёг на спуск. Рядом командир сорвался на крик:
– Огонь!
Сначала пошли одиночные хлопки – некоторые солдаты целились в потолок, кто-то пытался остановить заражённого выстрелом по ногам. Солдаты сбивались с темпа, стреляли коротко, будто проверяли, можно ли остановить это.
Я заметил среди гражданских, парня в тёмной куртке – он не метался, не кричал, только коротко прицеливался и бил в упор, сразу по двум заражённым. Его движения были точные, спокойные, почти беззвучные – как у машины, а не человека. Даже наши так не действовали. Только позже понял: это был не солдат.