– Надо радисту за аккумуляторами в район ехать, значит, радист поедет, – настаивал на своем Федорович.
– Девчонка молодая, а пурга долгая будет. Надо, сам езжай – Николай продолжал настаивать на своём.
– Это в мои обязанности не входит, – Федорович хлебнул горячего кипятка из эмалированной кружки.
– Я не поеду!
– Поедешь! Хочешь, чтобы я рапорт подал, как ты срываешь задание партии и правительства? Ты знаешь, что за это бывает, особенно в военное время? Представляешь, если я хотя бы на один день останусь без связи? Нас всех под трибунал отправят. И не только тебя, но и собак твоих тоже. Так что, милые мои, седлайте коней, собак, самих себя и – вперёд.
Сквозь завывание вьюги Ольга слышала, как Николай кричал, пытаясь поднять собак, лежащих в снегу одним большим мохнатым клубком. Расстояние между ними совсем небольшое, а звуки доносились так приглушенно, словно их разделяли сотни метров. Поняв, что собак поднять бесполезно, Николай принялся за дело.