После смерти отца Джун был старшим мужчиной в семье. Мать и младшие братья были рады его возвращению. При дворе «Птичий терем», куда с весны по осень перемещались родственники и слуги, устроили праздник с музыкальным представлением. Теперь, когда радость улеглась, настало время забот. Первым делом Кен Джун проверил все записи о приходах и расходах, отметив, что учёт вёлся из рук вон плохо. А потому он решил лично отправиться осмотреть владения и поговорить с управляющими о достижениях и проблемах на местах.
К полудню Кен Джун и его небольшая свита достигли первого на их пути села. Здесь они расположились в гостевом доме и решили пообедать. Именно за этим занятием их застал управляющий Го.
– Добрый господин Кен, – пал на колени управляющий прямо посередине обеденного зала, – Ваш визит оказался таким внезапным! Простите нас за скудность поданных блюд, – мужчина столь усердно поклонился, что ударился лбом о деревянный пол.
Кен Джун знал, что всё это разыгрываемое для него представление и притворство, потому что все успешные управляющие были теми ещё хитрецами и пройдохами, которые по своей убедительности во вранье могли сравниться лишь с актерами. Иначе никогда бы им не получить своей должности.
– Закаленный в военных кампаниях, я привык питаться варёным рисом и рыбой, – ответил Кен Джун, пощелкивая палочками, – поэтому сочту за благо отведать вместе с вами пельменей на пару с тофу, свининой и бобами.
– А морских черепах и вяленых змей едят только при дворе Лорда, – добавил один из слуг, но тут же под испуганным взглядом соседа прикусил язык.
Но управляющий Го и господин Кен сделали вид, что ничего не слышали.
Так они плавно перешли к обсуждению дел. Выслушав трагичный рассказ управляющего Го о нашествии мышей и появлении плесени, а также о том, что на мельнице завёлся злой дух, Кен Джун отдал распоряжение прибывшим с ним слугам проверить и пересчитать оставшиеся мешки с рисом. Сам же он взялся уладить вопрос, который отвлекал его от службы и омрачал прибывание на родной земле.
Оставив коня в селе, Кен Джун пешим направился в священную рощу. Высокие деревья, столетиями росшие здесь, задерживали солнце в кронах, даруя путнику зыбкую тень. Именно поэтому в роще кое-где блестели лужи, не высохшие после обильных дождей. Вскоре среди зелени показались первые каменные фонари, поросшие в щербинах мхом, а дальше – высоченные ворота Тории.