Он оказался сверху, потерся о мое бедро, демонстрируя, насколько все серьезно. И следовало бы запротестовать, но тело не слушалось, язык не шевелился, я ничего не соображала. Только и смогла, что выгнуться навстречу от очередной ласки, приходящейся на мою грудь. Словно больше ничего в жизни не нужно. Тихо постанывать в ответ на прикосновения. Распаляться от совсем не невинных поцелуев. Податливо следовать за партнером, чего бы он ни пожелал. Сесть, прильнуть к мужскому телу? Я не против. Положить руки ему на плечи, зарыться пальцами в густые волосы? Лишь об этом и мечтала!
Мы уже переплетались телами. Целовались горячо и страстно. Я с трудом дышала, подставляла шею под его губы, прижималась к нему ноющей грудью. Мне было мало, слишком.
Потому что внутри все тянуло и сжималось от чувства неполноценности, сосущей пустоты. Зато кожа пылала. Я ничего не видела, превратилась в средоточие нервных окончаний. Казалось, стала кем-то другим, более раскрепощенным, чувственным, отзывчивым.
Шепот.
Пальцы, впивающиеся в плоть.
Твердость между ног.
Желание, нет, жажда, нужда в нашем соитии. Сейчас. Иначе перегорю, исчезну.
Рук почему-то стало больше. На щеке, груди, животе. Они гладили, ласкали, сжимали. Поигрывали с сосками, сминали мои ягодицы, поднимали, прижимали.
Куда, к кому?
– А ты развратная, ведьмочка. – Хриплый шепот возле уха, и я откинула голову назад.
Поцелуи. В шею, за ухом.
– Жаль, что нечистая. – Одуряюще грубо, с резким нажимом на мой живот, тем самым впечатывая спиной в нечто твердое.
И вроде бы мужчина был спереди, но как-то оказался сзади. Обнимал. Медленными поглаживаниями опускался к складочкам, добрался до истекающего соками лона.
– Уже готова, ведьмочка.
Влажный язык оказался на соске, вторую грудь сминали неторопливыми движениями. И все это казалось неправильным, неестественным. Очень много прикосновений. Так быть не должно. Но затуманенный разум не поддавался трезвым фактам, ему было все равно.
Что-то твердое уперлось между моих бедер. Прошлось вверх-вниз. Неторопливо, мучительно. Я пошевелилась в нетерпении, обвила ногами партнера и услышала возле уха грубый голос:
– Так сильно хочешь?
– Пожалуйста, – облизала пересохшие губы и прогнулась в пояснице.
Мне надо. Я больше не могу.
Все полыхало, пульсировало, ныло. Я ничего не видела, не соображала. А он медлил…