Крестьяне составляли подавляющую часть петербургского населения. В 1821 году дворян в Петербурге было 40 250, а крестьян – 107 980. В течение 1821–1831 годов количество дворян, живших в городе, увеличилось на 2650 человек, а крестьян почти на 10 000.
Петербург был «мужской» город. Сюда на заработки из деревень приходили кормильцы. Здесь квартировали тысячи солдат гвардейских полков. Женщин насчитывалось втрое меньше, чем мужчин.
Было в столице немало иностранцев. Так, в 1818 году они составляли почти десятую часть всего населения. Примерно половина из них занималась ремеслом, врачебной практикой, содержала аптеки. Другие торговали, были гувернерами и учителями в дворянских семьях, мастерами и подмастерьями на фабриках и заводах, а также нанимались слугами. Петербургские аристократы любили окружать себя иностранными слугами. Так, например, княгиню Е. И. Голицыну – пушкинскую Princesse Nocturne – при ее отъезде за границу в 1815 году сопровождали: «…дворецкий Иоганн Шот, венгерский подданный, Михаил Фадеев, дворовый ее сиятельства человек, и араб Луи Обенг, французский подданный».
Особенно много было в Петербурге немцев. Они придерживались своего уклада жизни и своих обычаев. Имелись немецкие школы, немецкий театр, немецкие церкви и отдельное немецкое кладбище, выходили периодические издания на немецком языке. Немцы держали в своих руках некоторые отрасли ремесла и торговли. В частности, им принадлежала бо́льшая часть петербургских булочных.
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас.
(«Евгений Онегин»)
Физиономия аккуратного немца-булочника, беседующего через форточку с покупателем, – необходимая деталь в картине пушкинского Петербурга.
Кроме немцев, французов, англичан, шведов, итальянцев, в Петербурге проживало и некоторое количество греков, персов и даже индусов. Известно, что директор Публичной библиотеки А. Н. Оленин подобрал на Фонтанке полузамерзшего индуса, неведомо как очутившегося в России, и тот прижился в его доме. Актер П. А. Каратыгин рассказывал в своих «Записках» о другом петербургском индусе – богатом ростовщике Моджераме Мотомалове: «Эту оригинальную личность можно было встретить ежедневно на Невском проспекте в своем национальном костюме… бронзовое лицо его было татуировано разноцветными красками, черные зрачки его, как угли, блистали на желтоватых белках с кровавыми прожилками, черные широкие брови, сросшиеся на самом переносье, довершали красоту этого индийского набоба…»