Схожая театральность присутствует и в другом утраченном юношеском произведении Леонардо, «Голове Медузы», то есть мифического змееволосого существа, способного одним лишь взглядом обратить человека в камень. Медуза также была побеждена героем Персеем, а после обезглавлена.
Согласно «Гаддианскому анониму», Леонардо нарисовал «голову Мегеры с редкостными, достойными восхищения клубками змей» (в рукописи слово «Мегера» исправлено на «Медузу»).
В XVI веке эта работа окажется в тайной гардеробной великого герцога Козимо: «написанная на доске картина с изображением адской фурии, кисти Леонардо да Винчи, без фона»[71]; там же ее увидит и Вазари: «Ему пришла фантазия написать маслом на холсте голову Медузы с клубком змей вместо прически – самая странная и дерзкая выдумка, какую только можно себе вообразить. Однако, поскольку это была работа, для которой требовалось много времени, она так и осталась им незаконченной».
В «Медузе» фантазия Леонардо впервые рождает мотив, далее возникающий постоянно: дугообразные или вьющиеся линии сплетаются, завязываются в узлы и сливаются друг с другом, время от времени обращаясь змеевидными волосами Медузы или Фурии, кудрями и локонами женщин и детей, тугими спиралями вьюнка, извилистым течением ручья, гребнем волны – формами самой жизни.
В темной, укрытой от лишних глаз тайной каморке, где молодой человек разрисовал щит и устроил театр ужасов, предназначив отцу роль зрителя, а себе – драматурга и режиссера, непрерывно ведутся отчаянные поиски творческой свободы, столь необходимой после первых лет строгого обучения. Склонность к уединенным исследованиям – не самая очевидная привычка для человека, от природы открытого диалогу, но неизменно чурающегося споров, столкновения мнений, антагонизма. Как долго еще Леонардо будет тяготить осознание своего внебрачного положения? Как долго будет давить близость отца, столь влиятельной во флорентийском обществе персоны? Молодые художники более скромного происхождения и так уже склонны считать его не более чем выскочкой, бездельником на отцовском содержании, лишенным профессиональной жилки и неспособным прокормиться плодами собственного труда. Только сам Леонардо, да и то лишь в глубине души, сознает, что он совсем один, что ему ужасно одиноко на этой земле.