Однако есть и недовольные. Кто-то пришел просто для того, чтобы, сложив на груди руки, смотреть на празднование, перешептываться с соседом и неодобрительно качать головой. Но их гораздо меньше, чем я предполагала, – небольшие разрозненные компании. И их недовольство, кажется, вовсе теряет силу при виде одного человека: городского священника, который хлопает в ладоши вместе с ведьмами и улыбается, слушая музыку, пока его темные одежды освещает пламя.
Он принимает нас. Принимает то, что здесь происходит.
И поэтому у несогласных едва ли есть поддержка, которая могла бы приободрить их, превратив пустое ворчание в реальное действие.
Лизель вертится рядом со мной и указывает на людей, перепрыгивающих через костер:
– О, я хочу попробовать! Фрици, Фрици, вот это да…
Прежде чем я успеваю что-то сказать, она срывается с места и несется сквозь толпу, я вижу лишь расплывчатое пятно из светлых кудрей и голубого платья.
Корнелия смеется.
– Она все понимает. – Ее локоть вонзается мне в бок. – Тогда почему ты такая кислая? В конце концов, это твой праздник.
– Я не кислая, – бросаю на нее хмурый взгляд. – И я не нервничаю. Не понимаю, почему вы с Лизель так настаиваете на том, что я расстроена, когда у меня все в порядке.
Корнелия смотрит на меня с недоверием.
– Да. Ты убедительно играешь. Все, что я скажу, это… ах! – Ее взгляд устремляется куда-то мне за спину, и на ее лице появляется застенчивая улыбка. – Все, что я скажу, так это то, что тебе надо сделать что-нибудь сегодня вечером, чтобы очиститься от своего «в порядке», прежде чем завтра окажешься на связующей церемонии. В этом, в конце концов, и заключается смысл очищения, и, о, посмотри-ка, тебя кое-что ждет.
Я разворачиваюсь, чувствуя на себе его взгляд еще до того, как вижу его самого.
После той игры со стражами Гренцвахе заплыв в ледяном пруду и подъем по скалистому склону водопада оказались сущими пустяками, а холодная вода даже помогла мне прийти в себя, несмотря на усталость, захлестнувшую меня во время испытания.
А когда все закончилось, пиво, смех и те, кто обнимал меня и дружески хлопал по спине, убедили меня в том, что я прошел проверку. И теперь я являюсь стражем и жителем Источника.
Шум праздника такой же неистовый, как пламя.
Тяжелая рука опускается мне на плечо, и Алоис притягивает меня к себе.