Сам не понял, как сильно начал от неё уставать. Как секс пресным стал, хоть весь арсенал игрушек из заветной коробки используй. Как наши вечера свелись к молчанию или скучному обсуждению новой распродажи. Как, как, как… Всё не за один день произошло. Оглядываюсь и не могу понять, когда жена вообще волновать перестала. И тут Рита.
Ждал поездки так, как не ждут амнистии. Мы напрямую ни разу не говорили о сексе, но от намёков стояк ходить мешал. У нас из-за этого с Аней несколько раз такие бурные ночки были, что кровать ходуном ходила, благо, Машка крепко по ночам спит, а спальня Никиты далеко. Я ждал встречи, как мальчишка, хотя скоро сорокет стукнет. Дождался.
Рита оказалась ураганом. Нет, разрушительным тайфуном в постели. Не про любовь тут совершенно, а про звериное, инстинктивное. Мы в первую же ночь в один номер заселились, больше толком не расставались. Любая свободная минута – зажимались по углам, как подростки. Адреналин кипел. Границы я обозначил сходу чёткие: жена и дети на первом месте, ничего сверх того, что имеем сейчас, не будет. Рита поняла, приняла и… В первый же вечер, как домой вернулись, написала. Каюсь, не сдержался. Захотелось ещё тех эмоций хлебнуть. Только смотрю сейчас на Аню, на коляску, в которой Маша спит, а внутри всё сжимается. Это залёт, рядовой. Это охереть какой залёт.
– Ань, это… – понимаю, что мямлю, как баран, но тупо ничего умного в голову сходу не идёт.
Она горько качает головой, словно ничего особо от меня и не ждала. Бьёт по самолюбию капец как. Со счетов уже списала, да? Шаг, ещё один подхожу и беру за локоть. Морщится – невольно сжал слишком крепко. Волнуюсь, нервничаю.
– Это не то… Нет, это то… Ань, вы важнее. Вы для меня во всём важнее.
– В качестве кого? – спрашивает она пугающе сухим голосом. – Посудомойки, прачки, поварихи?
– Нет, конечно, что ты начинаешь.
– Я не начинаю, Дим. Я заканчиваю. Нравится там, где секс хороший? Иди туда, держать не буду.
– Никуда я не собираюсь уходить! – даже представить себя без семьи страшно. Как с обрыва в море – в желудке становится пусто. Понижаю голос, заглядываю в глаза. – Анют, я понимаю, что виноват. Но я клянусь, что это был первый и последний раз! Никогда больше не повторится! Вы для меня важнее всего!
– Ты сам-то в это веришь? – С трудом её узнаю. Столько боли в глазах, что самому больно.