– Позвони, пусть домой идёт, – командует Дима, отправляясь в спальню: переодеться, принять душ после дороги.
– Сам звони, опять быть посланной за то, что не дала доиграть и сохраниться, не желаю.
– Даже так? – Дима высовывается из спальни. В одних трусах, от фигуры глаз не отвести. И его чужие руки касались. Гладили, целовали… Тошнота подкатывает к горлу. Отворачиваюсь.
– Хамить учится сыночек твой ненаглядный. На маме отрабатывает будущий мужской мудизм.
– Ладно тебе, не все мужики такие. Я у тебя другой.
– Конечно, милый. Ты – исключение из всех правил, – отвечаю с максимальным сарказмом. – Иди купайся, я уже есть хочу.
– Ань, что-то случилось? – Дима подходит и обнимает со спины. Руки горячие-горячие, а у меня внутри всё леденеет. Вся в камень превращаюсь, ни вздохнуть, ни пошевелиться. Предатель-предатель стучит в висках. Медленно выдыхаю, прикрываю глаза. Его дыхание тёплое, мятное, и губы прямо над ухом шепчут:
– Я тебя сегодня расслаблю, обещаю. Так соскучился…
Маша даёт понять, что о ней забыли. Так вовремя! Потому что после этих слов я реально могла бы воткнуть вилку в его руку, даже пальцы закололо. Соскучился. Через себя придётся переступить, переварить, простить, чтобы доступ к моему телу опять получил! Ведёт себя как ни в чём не бывало, вообще совести нет, даже на грамм? Насколько хорошо я знаю этого мужчину? Это он сейчас спалился, или раньше тоже налево ходил, а я хавала рассказы о загулявших друзьях, рыбалках и корпоративах?..
Подозрения жгут, желчью оседают на языке вместе с множеством вопросов и обвинений, от которых начинается изжога – слишком много их там, внутри. Протягиваю Маше резинового динозавра, руки дрожат.
– Не надо меня расслаблять, – говорю холодно. Знаю, надо играть, да только актриса из меня хреновая. После другой целовать, после того, как он член в неё засовывал, к себе пускать? Тошнит, как представлю. Всё равно что чужой зубной щёткой пользоваться.
– Ань? – Он разворачивает, держит за плечи, всматривается в глаза, а я в ответ посмотреть не могу. Мерзко так, будто я виновата. Я одна. Словно в дерьмо макнули, и теперь стыдно перед людьми за то, что от меня несёт.
– Я правда очень устала, – говорю, убирая его руки. – Школа ещё на носу… Уже мозг трахать начали, а до первого ещё полторы недели. Так что, прости, но я сейчас способна только чему-то одному отдаваться. Иди уже мойся, да давай ужинать.