«Трудовые» будни
Комната номер "7" стала для Йоргена не просто временным убежищем, а ареной его личной, интимной битвы. Сцена в мотеле разворачивалась в тусклом свете единственной лампочки, отбрасывавшей длинные тени на потрескавшиеся стены. Воздух был тяжелым, пропитанным запахами дешевого парфюма, несвежего белья и ощутимого напряжения.
Йорген, пыхтя и отдуваясь, пытался соответствовать своим желаниям. Его массивное, обремененное лишним весом тело, казалось, сопротивлялось каждому движению. Он снял рубашку, обнажив обвисший живот, дряблую кожу и редкие волосы на груди. Отдышка усилилась, и каждый вдох давался с трудом, наполняя комнату сиплым, прерывистым звуком, похожим на работу старого компрессора.
Женщина, эта "тень", была профессионалом. Ее движения были механическими, отточенными годами работы. В ее глазах не было ни страсти, ни даже намека на интерес, только холодная, профессиональная отстраненность. Она делала то, что от нее требовалось, без эмоций, без лишних слов. Она была инструментом для его удовлетворения, и она знала свою роль.
Для Йоргена это был не порыв страсти, а скорее «трудовые» будни его личной жизни. Долгое воздержание, постоянное напряжение дороги, одиночество – все это требовало выхода. И он пришел сюда за этим выходом. Но его физические ограничения были очевидны. Каждый раз, когда он пытался двигаться быстрее, его тело протестовало. Сердце колотилось в груди, словно загнанный зверь, легкие не справлялись с нагрузкой, и пот струился по его лбу, смешиваясь с запахом алкоголя, который он выпил перед этим.
В какой-то момент он поймал себя на взгляде в ее глазах – немой, но красноречивый. Он увидел в них нетерпение, возможно, легкое отвращение, но чаще всего – просто усталость. И в этот момент Йорген почувствовал укол неловкости и стыда. Ему было стыдно за свое тело, за свою неуклюжесть, за то, что он не мог соответствовать даже своим собственным, скромным ожиданиям. Стыдно за то, что он был здесь, в этой жалкой комнате, с этой усталой женщиной, пытаясь найти мимолетное забвение.
Он слышал собственный сиплый голос, пыхтение, отрывистые, нечленораздельные звуки. Это было далеко от того, что он видел в фильмах или слышал в рассказах других дальнобойщиков. Это было тяжелое, некрасивое, почти трагичное действие. Он чувствовал, как его тело предает его, не давая ему получить то, за чем он пришел.