На следующий день после обеда, на котором был съеден пудинг Евы, Абрахам Грундл пришел ко мне в Исполнительный комитет и сказал, что ему нужно обсудить со мной несколько важных вопросов. Абрахам был симпатичным молодым человеком, с черными волосами, живыми глазами и необыкновенно красивыми усами; он был человеком, склонным к деловой активности, в руках которого фирма "Грундл, Граббе и Красвеллер" могла бы процветать; но мне самому он никогда особенно не нравился. Мне казалось, что ему немного не хватает того почтения, которое он должен оказывать старшим, и, кроме того, он слишком любит деньги. Выяснилось, что, хотя он, несомненно, был привязан к Еве Красвеллер, он не меньше думал о Литтл-Крайстчерч; и хотя он мог поцеловать Еву в дверях, как это принято у молодых людей, он все же больше интересовался шерстью, чем ее губами.
– Я хочу сказать вам пару слов, господин президент, – начал он, – по поводу одного вопроса, который очень мучает мою совесть.
– Вашу совесть? – спросил я.
– Да, господин президент. Полагаю, вы знаете, что я помолвлен с мисс Красвеллер?
Здесь уместно пояснить, что мой собственный старший сын, этот чудесный мальчик, который всегда радовал глаз матери, был всего на два года моложе Евы, и что моя жена, миссис Невербенд, с недавних пор вбила себе в голову, что он уже достаточно взрослый, чтобы жениться на этой девушке. Напрасно я говорил ей, что все уже было улажено, когда Джек еще учился в лицее. Он был полковником куррикулума, как теперь называют старосту; но Ева тогда не интересовалась полковниками куррикулумов, а больше думала об усиках молодого Грундла. Моя жена заявила, что все изменилось, что Джек на самом деле гораздо более мужественный парень, чем Абрахам с его лоснящейся бородкой, и что если бы можно было заглянуть в девичье сердце, то мы бы обнаружили, что и Ева так думает. В ответ на это я посоветовал ей попридержать язык и не забывать, что в Британнуле обещание неизменно скрепляется узами брака.
– Полагаю, в Британнуле, как и в других краях, молодая женщина может изменить свое решение, – сказала моя жена.
Я обдумал все это, ведь склоны Литтл-Крайстчерча очень манят, и скоро все они будут принадлежать Еве. И тогда, раз уж мне предстояло провести для Красвеллера столь важную часть его финальной церемонии, было бы неплохо, чтобы нашу тесную близость еще больше скрепила семейная связь. Я подумал об этом, но тут мне пришло в голову, что помолвка девушки с молодым Грундлом – уже свершившийся факт, и я не должен давать разрешение на нарушение договора.