Илья Петрович встал и, заложив руки за спину, подошёл к окну. Сквозь прозрачное чисто вымытое стекло открывался прекрасный вид на широкие поля, где уже наливались зерном колосья пшеницы, ржи и овса. Пройдёт ещё месяц – полтора и крепостные крестьяне и батраки начнут уборку урожая.
– Но, папенька! – Воскликнула Надежда, глядя на прямую спину отца. – Я не хочу замуж! И потом, он, наверное, старый?
– Что значит – старый?! Я, по-твоему, старый? – Помещик повернулся к дочери, хмуря брови. – Иные в моём возрасте ещё только семью заводят. А он на десять лет младше меня.
– Вот именно. – Надежда закусили нижнюю губу и стала теребить кончик косы, что выдавало её волнение. – Ему уже сорок лет, а мне всего девятнадцать.
– Сорок один осенью исполниться. – Подтвердил отец подсчёт дочери.
– Нет, папа, я не хочу! – Надежда вскочила с кресла и в волнении заметалась по кабинету.
– А ну сядь! – Рассердился Илья Петрович. – Что значит – не хочу?! Я и так столько раз шёл тебе на уступки, отказываясь от весьма выгодных предложений, но сейчас это уже вопрос чести. Мы с Преображенским заключили соглашение и ударили по рукам, – ни ты, ни я не можем отказаться!
– Будь маменька жива, она бы запретила тебе насильно выдавать меня замуж. – Девушка со злостью перекинула косу с одного плеча на другое, не желая мириться с уготованной ей участью.
– Маменька твоя в своё время тоже вышла за меня замуж совсем не по любви. Но, несмотря на это, мы прожили с ней в согласии и уважении друг к другу, пока Господь не забрал её к себе на небеса. – Илья Петрович взглянул в «красный угол» на иконы и перекрестился. – Всё, не перечь отцу. Пойми, я забочусь только о твоём благе. Чем там любовь обернётся – ещё не известно, а с Преображенским ты проживёшь спокойную и далеко небедную жизнь.
– Но, папенька… – Вновь хотела возразить Надежда и упала обратно в кресло.
– Я всё сказал! – Помещик ударил кулаком по столу, так, что звякнули бокалы на маленьком столике в углу комнаты. – А теперь иди, готовься. Вечером мы уезжаем в Уфу. (Прим. Автора: с 1802 по 1865 года столицей Оренбургской губернии была Уфа)
– А вещи? Нужно же время, чтобы уложить вещи. – В последней попытке отложить неизбежное, прошептала девушка.
– Марфа с утра уже начала укладывать твои сундуки. – Не глядя на дочь, отец вновь сел за стол. – Свадьба состоится в начале октября, после уборки урожая. А пока ты будешь жить в родительском доме своего будущего мужа, дабы привыкнуть и обучиться столичным манерам. Марфа поедет с тобой.