Все эти непонятные имена и события не вызвали в маленькой Анне ни малейшего интереса, она с увлечением наблюдала за парой серых птичек, свивших в густых кустах боярышника своё гнездо. Расторопных птах жутко возмущало неожиданное вторжение людей, и они всеми силами пытались отвлечь их внимание от гулявших под кустами слётков. Птенцы, напротив, людей не боялись и то и дело высовывали любопытные головенки из высокой травы. Поначалу Жанна настороженно следила за дочерью, но, видя, что девочку птички интересуют куда больше, чем могилы, успокоилась и стала слушать мужа.
Александр Дмитриевич тем временем вспоминал, что слышал передаваемую по наследству легенду о редчайшем военном везении прадеда. Была там некая история, о которой потом долго судачили в свете, правда, все её самые интересные подробности канули в реку короткой человеческой памяти. Зато в семейном архиве хранились записки одного из мемуаристов великого Суворова. Судя по ним, сам, не проигравший ни одной из своих шестидесяти битв, проставленный полководец говорил о молодом Дубенцове, как о редкостном везунчике и отчаянном смельчаке.
Жанна заслушалась мужа и на несколько минут отвлеклась от дочери, а когда её взгляд снова упал на девочку, бедная женщина чуть не лишилась чувств. Анна снова ушла в свои болезненные грёзы, оставив несчастным родителям лишь свою пустую телесную оболочку. Тихую и бессловесную, побледневшую до цвета молока, её с большим трудом удалось увести прочь.
Дома история имела продолжение. Раздевая девочку, служанка заметила, что под кружевным передничком карман платья грязен и чем-то наполнен. Непонятно, каким образом Анна успела зачерпнуть и положить в него горсть кладбищенской земли. Когда же, вытирая слёзы и причитая, девушка захотела эту землю выбросить, маленькая Анна не позволила ей этого сделать. Вырвавшись из рук Насти, она убежала в гостиную и высыпала всё содержимое кармана в одинокое угрюмое кресло. Собравшиеся за спиной домочадцы с ужасом наблюдали, как ребенок, что-то усердно приговаривая, втирает чёрную грязь в бархатную зелёную обивку.
Наказывать Анну не стали, а перепуганный Александр Дмитриевич снова повёз девочку на приём к известному корифею психиатрической науки, который долго задавал разные вопросы и показывал картинки, а потом выписал успокоительные пилюли. С этого дня родители стали строго следить, чтобы девочка ни под каким предлогом не попадала на кладбище. Теперь к наклонностям маленькой Анны отнеслись куда более серьёзно. Впервые из уст врача перепуганные родители услышали страшное слово «шизофрения».